Мыши

Комов вернул на место латунную табличку.

– А вот эту штуковину я хотел бы забрать с собой (достал носовой платок), а также побеседовать с вашим… Вовиком.

– Штуковину забирайте, а с Вовиком вам беседовать ни к чему. Всё, что он видел, изложено здесь (Комов взял листок). Если вы его вызовете, он скажет, что гражданин следователь просто насмотрелся мультфильмов и задает странные вопросы. Вы ведь не хотите, чтобы мой водитель над вами посмеялся?

Некоторое время Комов раздумывал, стоит ли поддаваться на этот незамысловатый шантаж, и много ли будет проку, если он настоит на своем.

– Скажите что-нибудь,-произнес Смагин.-Например, признайтесь: эта штуковина имеет отношение к опасности, о которой вы так туманно намекали?

– Думаю, что имеет,-признался Комов.

– Значит, и бензоколонка – их рук дело?.. или – лап?

– Думаю, это была просто перепись.

– То есть?

– Перепись сообщников, имеющих общий бизнес. В некоторых странах так ловят рыбу: зажгут ночью фонарь…-не мог Алексей отказать себе в удовольствии воспользоваться такой милой аналогией.

– Понятно. Значит, нас поджидали… рыбаки?

– Значит, поджидали. Вам просто повезло. Малыша, который залез к вам, подвели природные инстинкты, на крошки позарился… Кстати, не хотите ли предупредить других знакомых, которые пока еще никуда не врезались… и в Яузу не упали?

– Видите ли… как бы это объяснить… Дело в том, что у них свои, можно сказать – идейные, понятия о причинах всех событий в этом мире. Поэтому даже не представляю, кто и как сумел бы им растолковать что-то иное… Они уже нашли виновника всех бед. Поэтому не удивляйтесь, если с одним известным человеком по кличке Шурик случится что-нибудь непредвиденное.

– Должен вас предупредить, что по долгу службы…

– Я думаю, уже не успеете,-в некотором раздражении на Комовскую милицейскую бестолковость перебил Смагин.-Иначе разве бы я вам сказал?

– Хорошенькие у вас жизненные принципы! И у ваших знакомых. Не боитесь, что это сильно уронит вас в моих глазах?

– Что поделаешь! Так уж получается, когда имеешь компаньонов. Тут как в коммунальной квартире: нюхаешь то чужой кофе, то чужое, извиняюсь, дерьмо. К тому же, не думаю, что нам с вами стоит придирчиво относиться друг к другу. Я, например, всегда помню, что в палеозое именно те растения, которые установили контакт с насекомыми, смогли вытеснить конкурентов.

– Интересная у вас психология…

– Психология у всех сволочная, главное держать ее в узде. Хочу вам сообщить, что Вовик теперь каждый день берет напрокат несколько автомашин, в которых я передвигаюсь. По очереди. Вот такая история.

– Теперь я расскажу вам историю. Надеюсь, что вы воспримете ее достаточно серьезно.

И Комов поведал о загадочной кончине Александра Ялова по кличке Мотня и его напарника по кличке Чекан. Рассказ произвел на Игоря Матвеевича большое впечатление.

– Неожиданный, надо сказать, сюрприз. Завтра же отправлю жену и детей за границу. Куда-нибудь за море.

– Много бывает неожиданного, если не думать о последствиях своих действий,-обозлился Комов.

– В прошлый раз вы спрашивали о каких-то ученых,-пропустил Смагин этот социальный выпад мимо ушей.-У вас есть конкретные подозрения? Имена?

– Нет.

– Сколько вообще их там было, разных профессоров-доцентов в загнувшемся институте?

– Считаете потенциальных врагов или хотите оказать материальную помощь пострадавшим?-съехидничал Комов.

– Последнее может быть имеет смысл для них, но уже никак не для меня,-отозвался Игорь Матвеевич с присущим ему милым цинизмом.-Кстати, послушайте, Алексей Петрович, знаете что? Когда найдете ученых психопатов, которые так желают меня угробить, не торопитесь тащить их в казенный дом. Познакомьте меня с ними, а?

– Зачем это?

– Может, фирмочку какую организуем. Будете консультантом по кадровым вопросам…

11.

Едва бывший директор Института генетики, а ныне коммерческий директор "Колумба" Прыгунов прихлопнул "ракушкой" свою "Ауди", как пришлось расстроиться: возле подъезда большим розовым солнцем маячила вязаная кацавейка Дарьи Ананьевны Супониной-Груздевой. Запинаясь от ненависти высокими каблуками австрийских ботинок за выбоины в асфальте, Леонид Антонович двинулся по дорожке, возле которой отечественные умники любят ставить скамейки для бездельников, шпиков и просто сумасшедших. Супонина-Груздева в глазах Прыгунова относилась сразу ко всем трем категориям скамеечников.

Завидев Леонида Антоновича, она срочно сунула надкушенное яблоко в разношенный карман и усиленно жевала, чтобы освободить рот.

– Добрый день, Дарья Ананьевна,-приветливо поздоровался Прыгунов.

Станиславский сразу крикнул бы: "Не верю!"

– Кому добрый,-тут же отбила мяч Супонина-Груздева,-а у кого голова гудёть с утра. Завтра пойду на вас, убийц, жаловаться.

– Помилуйте, как вы можете меня обвинять, когда меня днем дома не бывает!

– Не знаю… ох, ох, ох!..-запричитала Супонина-Груздева и стала пальцами ощупывать себе голову, словно искала пролежни на дыне.

– Еще раз говорю: это у вас в голове стучит!-сказал Прыгунов, на сей раз не скрывая раздражения.