Мышеловка а-ля 90-е

– Серёж, а мы всех сокамерников отсюда забрали? Может быть в отделении ещё кто-то остался. Нужно было получше посмотреть.

Буратина кладёт обе руки на волосатую, торчащую из до пупа расстёгнутой рубахи грудь. – Я же не знал, что там ещё кто-то есть. Ты же сама своему этому генералу сказала, чтобы всех выпустил.

По кривой ухмылке Стервы понятно, что она осознаёт, какой совершила косяк и что последствия могли быть куда тяжелей, если бы к нам вместо блаженного старца Михаила примкнула парочка рецидивистов.

– Ничего, сейчас всё уладим. – Буратина гладит ламинированную коленку Стервы.

– Михаил, вы уж извините нас за это недоразумение. В принципе, если вы не хотите вернуться в апартаменты, мы можем вас куда-нибудь подвезти…

– Я, пожалуй, назад вернусь. – Михаил виновато улыбается. – Видите ли, поиздержался сильно, а в этом заведении, хотя бы кормят по расписанию…

– Он поедет с нами! – громко рявкает Геракл.

– Но мы его совсем не знаем! – разводит руками Буратина.

– Её мы тоже не знаем. – Геракл бесцеремонно тычет пальцем в Жанну. – Однако она едет с нами.

– Вообще-то она за рулём этой машины, и только она решает, куда и в каком составе мы поедем. – Непонятно откуда прорезавшимся мощным голосом провозглашает Стерва.

– Если Миша выходит, я выхожу вместе с ним.

Мы удивляемся этому внезапному ультиматуму Геракла и только и можем, что переглядываться. Я смотрю на растерянное лицо Поночки, тот переводит взгляд на Буратину, который в свою очередь переглядывается со Стервой. В конце концов, Буратина устремляет свой взор на меня, словно я должен поставить точку в зарождающемся конфликте. Вообще-то мне по барабану, поедет с нами Миша или нет, тем более я даже не знаю, куда мы таки едем.

– Я думаю, что для такой плотности грешников на один квадратный метр, батюшка уж точно не будет лишним. – Я улыбаюсь и развожу руками. Мне не хочется отбирать игрушку у нашего ребёночка в жёлтой бондане.

– Так это….– Буратина тычет пальцем в сторону Михаила.

– Он самый! – говорю я, попутно делая знак рукой, чтобы Миша заткнулся, если имеет что сказать.

– А-а…ну что же я…– улыбается Буратина. – Я же и забыл, где мы. Здесь ведь самое место для Батюшки. Поехали Жанночка подальше от этого монастыря, пока к нам ещё какой-нибудь архиепископ не подсел.

***

К великому расстройству Уксуса, Поночки и Геракла, девчонок на вокзале и в его окрестностях не оказалось. Видимо они таки выбрались из города на попутке, или же нашли себе временное пристанище, а может даже новых друзей. Всем немного взгрустнулось. Даже мне стало не по себе. Я больше переживал за Геракла, который казалось бы только сейчас нашёл свою любовь.

– Ну ничего, дружище, ты же адрес её взял, так что по любому найдёшь! – Попытался я подбодрить товарища. Напрасно пытался, ведь сам он это сделал гораздо быстрее и эффективнее. Запрокинутая голова и булькающая льющаяся прямо в горло бурая жидкость быстро сделали свою работу. Геракл вытащил горлышко изо рта, когда в бутылке вискаря осталось меньше половины.

– А-а-а-р-р – он орёт как медведь перед спариванием и трясёт бородатой закутанной в бондану башкой. Реанимационные мероприятия прошли успешно. Геракл снова в форме.

Парни берут пример с Геракла и смывают тоску, опрокидывая в себя бутылки и давясь пеной.

***

А мне повезло, хотя и пришлось здорово понервничать. Единственная в городе (если его так можно называть) гостишка, куда Буратина завёз Светку, представляла собой небольшое четырёхэтажное здание сталинского типа. Двери гостиницы оказались закрытыми и на отчаянный стук моего кулака в дерево никто по ту сторону не среагировал. Пришлось вспомнить молодость.

– Светка, выходи гулять! – ору я, в слепые потухшие окна. Мой крик отражается эхом в спящем дворике. По разным углам серого прямоугольника вспыхнуло несколько окошек. Разглядеть, кто за этими окнами не представляется возможности, так как они видимо смотрят из за шторки, стоя сбоку. Я б так же делал, если бы услышал в ночи дикий рёв пьяного идиота.

Поночка и Уксус соревнуются в художественном свисте. Разномастные трели, одна пронзительней другой вылетают из заткнутых пальцами ртов. Они и здесь меряются своими причендалами: у кого сильнее, у кого длиннее, у кого громче, у кого звонче.

Буратина предпочитает не терять время и прибегает к более современным технологиям. Он открывает все дверцы лимузина, ныряет в салон и возится с магнитолой, выискивая подходящий трек. В нашем речном круизе все убедились, что делает он это филигранно.

Пум-м-м-ц-ц-с-с-с! – Хлопок из сабвуфера заставляет все окна гостиницы задрожать.

Рёв хора труб, из проигрыша Здоб Ши Здуба, поднимается вверх и в мгновение заполняет всё пространство маленького дворика.

«Мы вышли из до-ома когда во всех о-окнах погасли огни-и, один за одним,

Мы видели как уезжает последний трамва-ай…»

Наши пьяные голоса сливаются с солистами группы и усиливают звучание и энергетику композиции.

«Ездят такси-и, но нам нечем платить и нам не-е-зачем ехать мы гуляем одни-и-и,

На нашем кассетнике кончилась плёнка, мотай!»

И понеслась!

«Видели ночь, гуляли всю ночь до утра-а-а-а…»