Мышь

Тоня сердито посмотрела на Лавра. Казалось, ей хочется отчитать его как мальчишку за несообразительность. Но потом лицо её чуть разгладилось.

— Смотрите, Лавр. Стрелять и вести мотоцикл одной рукой я никак не смогу. Я двумя руками пока справляюсь, но это мы с вами по ровной асфальтированной дороге едем, а что будет, когда поедем по козьим тропкам на железке? Нет у нас вариантов других, извините. Или я рулю, вы — стреляете, или нас с вами съедят.

Лавр кивнул и, глядя на автомат в своих руках, решил поразмышлять:

— Я понимаю. Знаете, это всё абсолютно разумно, всё в рамках эволюционной логики. Мир меняется, и если вид не способен измениться вместе с ним, он вымирает. Таков суровый закон эволюции, — Лавр оторвал взгляд от носатого автомата и перевёл его на деревья. Тоня воспользовалась тем, что старик её не видел, и закатила глаза. — Неделю назад мою жизнь гарантировало государство. Мы с вами жили в обществе, в котором и вы, и я могли обоснованно надеяться, что нас никто не убьёт и тем более не съест на улице. Но мир изменился. И теперь или я в свои восемьдесят лет научусь стрелять — или хотя бы попробую научиться — или же вымру. Как мамонт. Всё, как завещал нам великий Дарвин.

Лавр повернулся к Тоне.

— Тоня, покажите, как и что тут надо делать.

Она терпеливо объяснила Лавру, как вставлять магазин, как менять отработанный, где затвор, зачем его передёргивать, где предохранитель. Потом она ещё раз сходила к машине и вернулась с небольшой спортивной сумкой — в ней прежде лежала тренировочная форма и кроссовки одного из погибших полицейских. Тоня их выбросила и теперь в сумке лежали сменные магазины к автоматам. Лавр закинул сумку на плечо, и они двинулись дальше.

Они проехали ещё примерно пятьсот метров, прежде чем Тоня увидела заражённых. Не останавливая мотоцикл, она легонько хлопнула Лавра по руке — будь готов! — и нажала на газ. План Тони был простым и элегантным: подъехать к толпе заражённых на такое расстояние, чтобы они услышали мотоцикл, и остановить его перпендикулярно дороге — так, чтобы у Лавра был полный обзор и ему было удобно стрелять. Когда первые заражённые окажутся в опасной близости, Тоня снова даст по газам. И они будут повторять и повторять этот манёвр, пока не расправятся со всей толпой.

Это был хороший план. Лавру потребовалось три попытки, прежде чем он сумел достичь хоть сколько-нибудь значимой результативности. Но вот чего-чего, а времени у них было достаточно.

Последний заражённый — это была женщина, примерно ровесница самого Лавра — с неприятным хлюпающим звуком упала на асфальт. Тоня подняла забрало шлема:

— В порядке?

— В порядке, Тоня. В порядке. Знал бы я, что в старости мне понадобиться уметь стрелять, я бы двадцать лет назад в тир записался, а не на плавание.

Лавр тяжело вздохнул и выбросил пустой магазин. Затем деловито перезарядил автомат и похлопал Тоню по плечу.

— Поехали?

И Тоня уверенно повела мотоцикл в сторону платформы «Москва-3».

***

На одну ночь заправка BP на Ярославском шоссе стала для них домом. Расул и Ася вместе оттащили тела заражённых подальше от заправки и сложили их в кучу. Расул думал их сжечь, но эта была в целом довольно бесполезная затея: в мёртвом городе, улицы которого и так были покрыты тысячами тел погибших, идея погребального костра звучала дико. Зачем? Для чего? Чтобы потом всю ночь ещё дышать ужасным запахом палёного человеческого мяса? Отнесли, и ладно.

Внутри заправки нашлась еда, электричество и вода ещё работали, и Ася помыла маленькую Ульяну и даже сама умылась. На полках она нашла упаковку тампонов и сделала из них для девочки беруши — над Ярославкой продолжали летать самолёты, и каждый такой пролёт сопровождался эхом далёких взрывов. Уля безмятежно спала, а Ася ещё долго ворочалась в тревоге.

Когда она вышла утром из здания к колонкам, Расул сидел в паре метров от входа на крыше машины и курил.

— Ты вообще не спал, что ли?

— Нет, не получилось. Сначала шум мешал, а потом… Знаешь, у тебя вот бывает, ну так тревожно внутри, что заснуть не получается? Даже дышать иногда тяжело от волнения.

Ася кивнула. Сколько она себя помнила, она волновалась всё время, и то, что Расул описывал сейчас как необычное для себя состояние, для неё было просто вторником.

— Ты из-за самолётов волнуешься?

— Ну и из-за них тоже. Я вообще вышел посмотреть, чтобы понять — бомбы рвутся к нам ближе, или нет? Пока ты спала, было 34 налёта — примерно по три в час, я считал.

— И что?

— Вроде они за всё время к нам ближе не стали, — Расул нервно затянулся два раза подряд. — Часа два назад ещё и артиллерия работать начала — если прислушаешься, точно услышишь.

— Наверное, это ведь хорошо. Если летают самолёты и стреляют пушки, значит, не все заразились?

— Это да. Но меня две вещи тревожат: во-первых, не все эти самолёты выглядят как русские. В темноте не так хорошо видно, но даже по силуэтам понятно, что это не только Су-24, а ещё какие-то другие самолёты.

— А во-вторых?