Мыс мертвой надежды

Второй тряс головой и поднимался с пола. Андрей наконец-то выхватил нож и прыгнул вперед. Еще одно тело задергалось в его руках и медленно осело на пол.

Теперь к столу. Чип! Ничего у вас, ребята, не выйдет. Истомин пододвинул к себе маленькую коричневую пластинку и упер в нее рукоятку ножа. Пластинка хрустнула и разлетелась на мелкие кусочки. Андрей смахнул их со стола на пол.

Теперь аппарат кодировки. Боевой пловец с помощью окровавленного ножа разломал корпус и прошелся лезвием по микросхемам. Вот так! Какие диски привез Антон? Да какая разница! Андрей переломил на четыре части все три диска, лежавшие на столе.

Теперь осталась последняя комната. Она и должна быть лабораторией. А это спальня, читальный зал.

Резкие голоса он услышал, как только выглянул в коридор. Они доносились как раз из-за последней двери. Андрей сделал шаг к стене напротив и прижался к ней спиной. Держа палец на спусковом крючке, он медленно стал приоткрывать дверь свободной рукой, мысленно упрашивая ее не скрипеть.

Щель образовалась маленькая, шириной пальца в три. Но и этого было достаточно, чтобы увидеть Антона, привязанного к креслу посреди большой комнаты с компьютерами и лабораторными столами. Рядом с Микиашвили стоял сутуловатый мужчина в больших очках. Здоровенный детина с бритым черепом торчал посредине комнаты, уперев руки в бока. Еще один держался слева. На его груди висел автомат.

И тут свет погас. Андрей чуть не дернулся от неожиданности. Только что было относительно светло, а в лаборатории даже очень, и вдруг сразу непроглядная чернота.

– Что за черт! – рявкнул властный голос по-английски.

– Генератор, – лениво отозвался кто-то в такт приближающимся шагам.

– Что-то не так, – возразил третий прокуренный голос. – Что с ним могло случиться?

Тут кто-то облегченно и очень нервно рассмеялся. Андрею показалось, что это Антон. Догадался, что это дело рук Истомина? Пусть, если ему от этого будет легче.

Истомин снова ощутил спиной стену, прижался к ней затылком и убрал руку с пистолетной рукоятки автомата. Его ладонь переместилась на рукоять десантного ножа. Шаги все ближе, чья-то рука толкнула дверь. Андрей ощутил рядом с собой большое живое тело. Он этого и ждал.

Он не стал зажимать рот своей жертве и помогать ей мягко лечь на пол. Удар Андрей нанес так, как его учили, чтобы была стопроцентная гарантия смертельного ранения. От своего лица колющим движением острием вперед. Лезвие вошло в горло очень легко, и в лицо Истомину брызнула теплая жижа. Нож распорол трахею, кровеносные сосуды, пищевод.

Когда противник падал, Андрей не сразу выпустил нож из руки. Он успел провернуть его, делая рану еще ужаснее. Так у него будет гарантия, что смертельно раненный человек не умудрится перед кончиной выстрелить ему в спину.

По лицу еще текла чужая кровь, а Андрей уже положил палец на спусковой крючок. Прошла секунда. В комнате никто не сдвинулся с места, а Истомин очень хорошо умел стрелять в темноте на звук и по памяти.

Первым он свалил бритоголового. Короткая очередь в четыре патрона осветила помещение и выхватила фигуру плечистого человека, который корчился от попадавших в него пуль и валился на спину, вскинув руки. В этом коротком отсвете было видно, что сутулый субъект метнулся вправо. Но ствол автомата тут же догнал его. Следующая очередь заставила этого человека согнуться и упасть головой вперед.

Андрей отпихнул дверь, вошел в комнату и включил фонарик. Он поставил его на пол, лучом вверх, чтобы не слепить себя и Антона. Микиашвили сидел в кресле и криво улыбался. Штанина на правой ноге была разорвана и темнела от крови. На лице тоже красовались синяки. Истомин быстро разрезал ножом скотч, которым были прикручены к креслу ноги и руки пленника.

– Нашумел ты, – наконец-то проговорил Антон. – Теперь без стрельбы не обойтись.

– Все равно, – ответил Андрей. – Это уже ничего не изменит. Идти можешь? Не ранен?

– А ты все-таки за мной пришел. Я думал, что тебе «Посейдоны» важнее.

– Не болтай. Где шлемы?

– Вон они, на столе лежат.

– Хватай и шуруй за мной. Главное, не отставай и выполняй, пожалуйста, все, что я буду приказывать. Без этих твоих штучек. Сейчас я лучше знаю, что и как надо делать.

– Ладно, командир. – Антон хохотнул, гремя чем-то на столе. – А на улице-то уже шум!

Андрей и без него слышал голоса. Правда, в них не было тревожных интонаций. Скорее всего, спецназовцы не восприняли выключение света как серьезную проблему. Возможно, у них такое и раньше бывало.

А выстрелы из лаборатории… может, они знали своего командира как человека решительного и железного, когда дело касалось допросов. Парни могли подумать, что выстрелы сделаны для испуга или по конечностям пленника, чтобы развязать ему язык.

У выхода Андрей на секунду замер, дожидаясь Антона. Потом он выглянул наружу и увидел шестерых спецназовцев, которые высыпали на улицу с сигаретами в зубах.

– Они там его пристрелили? – заявил кто-то и заржал. – Правильно, нет ничего лучше пары свежих дырок в фигуре. Для вентиляции хорошо.

– Конрад, сходи в генераторную! Какого черта эти ученые там намудрили?