Мыс Грома

Если дела примут плохой оборот, вот имя моего агента в городе Шарлотта-Амалия, это административный центр Сент-Томаса. Вообще-то он занимается сбытом аппаратного обеспечения.

– Аппаратного обеспечения? – На лице Трэверса отразилось недоумение. – За каким чертом оно ему понадобилось?

Диллон сунул конверт в карман.

– Вы – отличный парень, адмирал. Желаю вам оставаться таким как можно дольше.

Фергюсон поднял бокал за здоровье Диллона.

– Удачи, дружище, она вам пригодится. – Он залпом осушил бокал. – А теперь пора воздать должное еде.

Его глаза, выражение, появившееся в них в этот момент, казалось, говорили, хотели и должны были сказать больше, подумал про себя Диллон, но вместо того чтобы высказать одолевавшие его мысли вслух, он послушно встал и следом за бригадным генералом и Трэверсом вышел из бара.

В монастыре, расположенном в Бриаке, принадлежащем Ордену смиренных сестер милосердия, Дженни сидела одна на задней скамье в часовне, положив руки на спинку передней скамьи, задумчиво смотрела на мерцающие у алтаря свечи и предавалась невеселым размышлениям. Со скрипом отворилась дверь, и вошла сестра Мэрайя Бейкер.

– Вот, оказывается, вы где. Вам пора ложиться спать.

– Знаю, сестра, но мне не спалось, и я решила посидеть и подумать.

Сестра Мэрайя Бейкер села рядом.

– О чем?

– О Диллоне, например. На его счету много страшных дел. Скажем, он был членом ИРА, а когда вчера вечером на меня напали те двое мужчин, – тут она поежилась, словно от озноба, – он действовал с такой холодной жестокостью, так безжалостно, но для меня он был воплощением самой доброты и понимания.

– Ну и что?

Дженни повернулась к ней.

– Меня нельзя назвать доброй христианкой. По сути, когда Генри нашел меня, я была великой грешницей, но я очень хочу понять Бога, в самом деле хочу.

– За чем же дело стало?

– Почему Бог вообще допускает насилие и убийства? Почему допускает проявления насилия в Диллоне?

– Ответить на твой вопрос, дитя мое, проще простого. На самом деле Бог дает людям возможность поступать так, как им вздумается. Всем нам он дает шанс. Тебе, мне, всем, живущим в мире, и даже человеку, носящему фамилию Диллон.

– Наверное, – вздохнула Дженни. – Но мне придется вернуться на Сент-Джон, чтобы помочь не только Диллону, но, так или иначе, Генри тоже.

– Почему вы в этом так уверены?

– Потому что Генри так и не рассказал мне, где он нашел подводную лодку, а это значит, что тайна умерла вместе с ним. Тем не менее меня не покидает странное ощущение, что это не так, что ключ к ее разгадке находится на Сент-Джоне, но я не знаю где. Сколько ни думала – ничего не выходит, сестра.

Она снова впала в отчаяние. Сестра Мэрайя Бейкер взяла обе ее руки в свои.

– Будет вам, нужно поспать. Несколько дней отдыха сотворят чудо. Обещаю, тогда вы вспомните все, что не можете вспомнить сейчас. А теперь отправляйтесь-ка спать.

Взяв Дженни за руку, она направилась вместе с ней к выходу.

Наутро, в половине девятого, водитель Фергюсона на «даймлер-бенце» заехал за Диллоном, чтобы отвезти его в аэропорт Гатвик. Трэверс настоял на том, чтобы проводить его. В эти утренние часы они относительно быстро выехали за пределы города, так как большая часть машин двигалась в обратном направлении, и к 8.30 Диллон уже был готов к прохождению паспортного и пограничного контроля.

– По-моему, уже объявили посадку на самолет, – произнес Трэверс.

– Вроде да.

– Послушайте меня, Диллон, – с видимым усилием сказал Трэверс – Мы с вами – я имею в виду ИРА и все с нею связанное – никогда не будем смотреть на мир одинаково, но мне хочется поблагодарить вас за то, что вы сделали для девушки. Мне она понравилась, очень понравилась.

– Мне тоже.

Трэверс обменялся с ним рукопожатием.

– Будьте осторожны, с этим Сантьяго нужно держать ухо востро.

– Постараюсь, адмирал.

– И вот еще что. – Никогда в жизни Трэверсу не было так трудно подбирать подходящие к случаю слова, – Чарльз Фергюсон – мой большой друг, однако я в жизни не встречал более хитрого старика. И остерегайтесь ввязываться в драки.

– Хорошо, адмирал, хорошо, – ответил Диллон.

Посмотрев вслед адмиралу, он повернулся и направился к посту таможенного контроля.

Какой симпатичный человек, подумал он, когда гигантский аэробус, оторвавшись от земли, стал постепенно набирать высоту. Порядочный, хотя и себе на уме. Он прав: все это дело гораздо серьезнее, чем кажется на первый взгляд. Яснее быть не может, и Фергюсон отдает себе в этом отчет. Хитрый старикан. Довольно точная характеристика.

– Что ж, и я могу быть хитрым, – пробормотал Диллон и взял бокал шампанского, который предложила ему стюардесса.

Глава 8