…Застава находилась в тайге, близ железнодорожного моста через речку Бездна. Небольшой домик окружали высокие холмы, заросшие ольхой, осиной и елью. Меж холмами стыли болота, затянутые обманчивым мхом и ягодниками. Летом сюда захаживали на жировку медведи и слетались куропатки - известные охотницы до ягод.
Несколько, раз в сутки мимо проносились пассажирские и товарные поезда. Перестук колес, лязганье буферов да свистки паровозов - вот и все, что нарушало таежную тишину.
Дважды в неделю на заставу приезжала автодрезина, доставляла продукты и почту. Приезжала дрезина и вчера. Тарас получил Олино письмо.
Сейчас Тарас сидел в Ленинской комнате, перелистывал новые журналы. Он недавно вернулся с охраны границы.
С ночи мороз отпустил, утром поднялся негаданно теплый ветер, а с полудня началась пурга. Вот и ночь скоро, а она все еще воет, нагоняя тоску.
На мосту прогромыхал поезд, напомнил Тарасу о далекой Каменке. Скоро мать придет с фермы, с вечерней дойки, братишка с сестрой небось готовят уроки, отец читает свой любимый «Календарь колхозника». А Оля, наверно, собирается в кино или на танцы. Пишет, что скучает по нему, да разве мало на селе красивых хлопцев!..
На пороге появился дежурный:
- Усманов, Круглов, готовиться в наряд.
Тарасовы соседи поднялись из-за стола.
- Счастливо загорать! - кивнул вслед им колдовавший у приемника Кирилл-он упрямо старался поймать Москву.
В приемнике то посвистывало, то потрескивало.
- Не вытягивай ты нервы! - взмолился ефрейтор Пичугин.
И вдруг в приемнике как-то особенно пронзительно взвизгнуло, и хриплый не то мужской, не то женский голос, преодолев помехи, довольно-таки отчетливо сказал:
«…аем программу радиопередач…»
Все приумолкли.
«…часов по московскому времени будет передан концерт по программе, составленной пограничником Тарасом Квитко».
Дальше разобрать что-либо было невозможно. Пограничники изумились:
- Какого Квитко? Уж не нашего ли?
- Вот тебе и Фасоль!..
Неожиданно в комнату вошел начальник заставы, старший лейтенант Кожин. Он был чем-то озабочен. Солдаты встали.
- Такое дело, товарищи,- негромко сказал Кожин.- Звонили из районной конторы связи: между восемьсот тридцать пятым и восемьсот сорок седьмым километром прервана телеграфная связь. Гололед. Контора просит помочь им найти обрыв на линии.
Тарас покосился на окно, за которым мело и мело.
- Нужны два человека,- продолжал Кожин. Он посмотрел на Кирилла: -Товарищ Прокофьев, вы как?..
- Когда прикажете выходить? - ответил Кирилл.
- Немедля… Еще кто? - Начальник оглядел пограничников.- Вы, товарищ Квитко, отдохнули?
Начальник не знал о ссоре друзей.
- Отдохнул,- зачем-то вдруг соврал Тарас, хотя, несмотря на плотный ужин, все еще не мог отогреться.
Километрах в двух за мостом телеграфная линия сворачивала от железной дороги в сторону. Поднимаясь с холма на холм, она тянулась сквозь тайгу на северо-восток, по направлению к Верхне-Тайгинску.
Свернув вслед за столбами от железной дороги, Кирилл и Тарас пошли просекой. За плечами у них были карабины и необходимый для ремонта инструмент.
В тайге ветер ослабел, и идти стало легче. Но легкая дорога продолжалась каких-нибудь два километра, не больше, а потом начались такие крутые спуски и подъемы, что пришлось положить лыжи на плечи и, увязая в снегу чуть ли не по пояс, карабкаться на четвереньках.
Время от времени Кирилл - он шел первым - включал висевший на поясе электрический фонарик и освещал провода. «Поскорее бы найти обрыв, исправить повреждение- и обратно. Может, удастся попасть на тарасовский концерт».
Тарас едва поспевал за Кириллом. Он уже не думал о радиоконцерте - вконец устал.
Нечаянно споткнувшись о скрытый снегом пенек, Тарас упал, стукнув лыжами о ствол ольхи. Скопившиеся на ветвях шапки снега свалились на него, снег забил ему рот, нос, глаза. Выбравшись из-под сугроба, Тарас не сразу разглядел Прокофьева.
Кирилл подошел к нему, ни слова не говоря, взял у него инструмент, откопал лыжи, взвалил все себе на плечи и опять упрямо зашагал вперед.
- Я сам понесу! - запротестовал Тарас.
Кирилл даже не оглянулся.
Радиоконцерт по программе, составленной Тарасом Квитко, начался ровно в одиннадцать часов вечера, однако слушали его всего два человека - повар да дежурный. Остальные пограничники - кто был в наряде на границе, кто спал, кто готовился идти на смену товарищам.
Оказалось, что первым номером Тарас заказал арию Наталки. Девичий голос пел о счастье, о любви, а в окна билась пурга…
Минуло семь часов, как Квитко и Прокофьев ушли в тайгу. Кожина вызвали к телефону. Заведующий районной конторой благодарил за помощь: связь с Верхне-Тайгинском восстановлена.
- Когда восстановлена связь? - переспросил Кожин.- В двадцать один десять?..
«В двадцать один десять, а сейчас четверть первого ночи!.. Кого же послать на розыски?..»
Кожин не успел принять решение: новый телефонный звонок, на этот раз из комендатуры, заставил его объявить на заставе боевую тревогу.
2