Мы знаем, что ты помнишь

– Да кто сейчас в карманах носит мелочь? – удивилась Силья.

Если бы у них даже имелось достаточно поводов для задержания, место преступления все равно сгорело дотла. У них были только отпечатки пальцев, которые доказывали, что Нюдален бывал в доме, но не уточняли когда. Судмедэксперты сообщили все, что имели сообщить, тело Свена Хагстрёма могло быть передано родственникам.

Трюггве Нюдален настаивал на своей невиновности. Он, может, и плохой человек, но со своим соседом не ссорился.

– Хорошо. Что в таком случае мы имеем? Прежде всего теоретический мотив. Свен Хагстрём узнал, что его сосед был судим за изнасилование, и Нюдален был вынужден заткнуть его.

– Нам известно, что Свен угрожал ему? – задала вопрос Силья, которая не успела ознакомиться со всеми материалами по делу. – Я не вижу ничего, что бы это подтверждало.

– Единственное, что мы знаем наверняка, – тут ГГ повернулся к Эйре, – это то, что Свен оказался в курсе, что в округе есть преступник, осужденный за изнасилование, и попытался разузнать об этом побольше. Но удалось ли ему это?

– Вполне возможно, – кивнула Эйра. – Он читал газетные статьи об изнасилованиях – судя по всему, он нашел то, что искал. Его бывшая подруга подтверждает, что он изменился за последнее время.

Она и сама слышала, насколько натянуто это звучит. То, что представлялось ей незыблемым пару дней назад, было ли оно таковым на самом деле? Или она просто пыталась воссоздать некий узор, предполагаемую картину, которую получаешь, когда полагаешься на хромоногую правду?

Нет, Свен Хагстрём точно знал. Уж больно много всего собралось, чтобы это было простой случайностью.

– Есть еще одна вещь, которую я хочу вам показать, – сказал Костель Арделеан. Он понажимал на кнопки, и изображение буревала на экране проектора сменилось фотографией охотничьего ножа. Тот самый нож, который был изъят из оружейного шкафа подозреваемого Нюдалена. Длина лезвия соответствовала глубине раны, равно как и форма ножа. Ответственный за осмотр места преступления следователь обстоятельно рассказал о модели, рукояти из повислой березы и дуба со вставками из кожи, лезвии, которое было хорошо наточено и чуть погнуто, и прежде всего о незаметном невооруженному глазу следе высохшей крови между лезвием и рукоятью. Подобный след может остаться, даже если хорошо вычистить нож.

– Анализ ДНК еще не готов, но уже сейчас мы можем утверждать, что это не кровь человека.

– Лося? – предположил ГГ и покачался вместе со стулом. – Или он завалил медведя? Не хотите ли сказать, что кровь может быть датирована сентябрем прошлого года?

Именно в это время года разрешалась охота на лосей в этой части страны, в отличие от многих других регионов, где охотничий сезон начинался в июле.

– Скоро мы получим ответ на этот вопрос.

– А возможно, чтобы эти крохотные следы… э-э-э… не человека, остались, даже если бы ножом снова пользовались и очень тщательно после этого вычистили?

– Все зависит от того, насколько точно удастся это определить.

– Зачем запирать оружие убийства в своем собственном оружейном шкафу? – задала вполне резонный вопрос Силья.

– Чтобы его отсутствие не бросалось в глаза, – предположил Боссе. – Человек без охотничьего ножа вызовет больше подозрений, чем с ножом, во всяком случае, к северу от Дальэльвена.

Наступила тишина. Последний бутерброд с сыром был съеден. После убийства Улофа Пальме понятие «орудие убийства» приобрело в шведском языке дополнительный смысл. Многолетние поиски, на протяжении десятилетий. Каждый полицейский и большинство сограждан понимали, что убийство могло было быть раскрыто, если бы только у них на руках оказалось орудие убийства. Это была незаживающая рана, свидетельство того, что Швеция изменилась. Страна, где, застрелив премьер-министра, можно избежать наказания. Где больше нет настоящего покоя и безопасности.

– Так куда же он дел нож, выбросил в реку или закопал? – спросил ГГ.

– Если бы не подростки, я бы сказал, что это Нюдален поджег дом, чтобы уничтожить следы, – заявил Боссе Ринг. – Мне не дает покоя, что пожар случился именно той ночью, как раз перед тем, как мы задержали его.

– Может, он знал кого-нибудь из мальчишек и решил их подговорить? Мы вообще проверяли, откуда к ним пришла эта идея насчет поджога?

– Говорят, из «Фейсбука».

– Может, стоит выяснить это поподробнее?

– Да там полно подобных идей. С тех пор, как мы выпустили Улофа Хагстрема на свободу, народ по-всякому изгаляется в своих попытках придумать самый лучший способ отомстить ему.

– Кто мог знать, что мы вышли на след Нюдалена?

ГГ повернулся к Эйре, она задумалась и почувствовала себя неуютно. Неужели это она каким-то образом проболталась, но нет, она не могла такого припомнить. Единственное, что она сделала, это назвала имя Нюдалена одному своему старому коллеге, который безвылазно сидит в своей избушке и делает вид, что наслаждается выходом на пенсию.

– Оттуда довольно далеко до реки, – проговорила она наконец, – не думаю, что он решил бы утопить нож в воде.