Мы живем неправильно

– Ого, я только сейчас заметила. Это кто тебя так?

– Это уже давно. Джеки дернула, упал.

– Ни фига себе.

– Об угол дома.

– Мама, давай споем песню бегемотика?

– О Боже мой, – вздыхает Наташа. – Сколько можно?

– Что за песня-то?

– Да из рекламы про мебельный центр «Грэйт». Она меня замучила уже этим бегемотом. В метро увидела.

– Там написано: «Большой и домашний»! – требует Сонечка. – Дядя Сережа, бегемот разве может быть домашний?

– Может.

– А крокодил?

– Тоже может.

– А… – напряженная работа мысли. – А копчик?

– Это кто?

– Это какой-то там кабанчик, – поясняет Наташа. – Это мы «В мире животных» вчера смотрели.

– Лесной кабанчик! У него клыки!

– Чувствуешь, какой светлый ум у нас растет.

– Да, вообще, – признает Серый, неотрывно глядя на дорогу. – Просто что-то феноменальное.

– В «Грэйте», в «Грэйте», я знаю, я знаю! – распевает Сонечка, вдохновленная тем, что ее хвалят.

На небе между тем тоже творится что-то феноменальное: груды облаков, холодных, белоснежных, высоких и взбитых, караваном идут с севера; заходящее солнце подсвечивает их снизу, отблески лежат на опаленных лугах. Желтоватый, необычный свет.

– Будет опять лить все выходные, – вздыхает Наташа.

Серый молчит и смотрит на дорогу.

Приехали. Темнеет. Наташа жарит кабачки. Сонечка носится вокруг дома и стучит по стенам серебряной ложкой.

– Сломаешь дом! – говорит ей Серый.

Соня хитро прищуривается, влезает на скамеечку и опускает руку с ложкой в дождевую бочку. Бочка до краев налита.

– Сейчас моя ложечка уплывет на дно, – пищит Соня, поглядывая на Серого.

– А там нет дна, – сообщает Серый. – Там… прямо тоннель, и все, что утонуло в этой бочке, уносит прямо в океан.

Сонечка быстро отдергивает руку от темной воды и спрыгивает со скамеечки.

– Передупреждать же надо! – пищит она, укоризненно глядя на Серого.

– Пошли помидоры поливать, – Серый идет широкими шагами в парник.

Сонечка скачет за ним. За ужином Сонечка капризничает и без умолку болтает.

– Разгулялась сегодня, слишком много впечатлений, – говорит Наташа. – Надо после ужина будет тихо погулять, чтобы потом хорошие сны снились.

Серый звонит отцу. Тот как раз вернулся домой с завода.

– Будешь в «Русскую деревню» заезжать? – спрашивает Серый.

– Вообще-то не собирался. А что?

– Там справа от входа школьный базар, продают веревочные качели. Купи для Соньки, я тебе потом отдам.

– Куда ты их вешать собрался?

– Их куда угодно можно вешать. На ворота.

– На ворота я не разрешаю.

– На тополь повешу, – говорит Серый.

Солнце садится в тучу. Космический ветер слегка клонит траву. Шифер надо красить. Джеки в сумерках бежит впереди по колее: чей-то след слабо пахнет по дороге. Сонечка собирает колокольчики. Наташа и Серый не спеша идут рядом.

– Ремонт задолбал уже, – говорит Наташа. – И кредит задолбал уже. Не могу этого слова слышать.

– Я Димону говорю, кредит – это… – Серый пожимает плечами.

– Да просто, как-то это все… – морщится Наташа.

Они идут рядом. По темнеющему небу летит маленький самолетик. Джеки негромко гавкает и вопросительно смотрит на Серого.

– Гулять, Джеки.

Джеки трусит вперед.

– Мама, ты посмотри, что я нашла! – несется Соня.

– Не бегай, – говорит Наташа шепотом.

– Не буду, – затихает Соня и тоже шепчет: – Мама, смотри, что я нашла.

– Потрясающе, – говорит Наташа.

Джеки убежала вперед, темным пятном виднеется на повороте дороги.

– Пойдем назад?

– Ну, пошли, – тревожно говорит Наташа.

– Джеки! – зовет Серый и хлопает себя по бедру.

Когда возвращаются назад, Сонечка уже зевает, глазки слипаются. Наташа укладывает ее спать.

Серый курит на крыльце.

– Даже сказку не стала просить, – Наташа возвращается и тоже закуривает. – Мгновенно заснула. Хлоп на подушку, и задрыхла.

– Здорово, – откликается Серый, выпуская дым в пространство.

В июле здесь были сенокосы, теперь трава растет по второму разу. Травы горькие, синеватый пух.

– В следующий раз приедете?

– Нет, все, – говорит Наташа и ежится. – Холодно уже.

– Ну да, смысла нет, – соглашается Серый.

Темнота сгущается в пустой деревне. Над лесом стоит сухая рыжая луна. Меркурий яркой точкой висит над горизонтом.

Сергей оборачивается и смотрит на Наташу.

Мой идеал

Нет никакого секрета в том, что наши учителя иногда выпивают.

То есть я, конечно, не хочу сказать, что они все горькие пьяницы.

(Хотя про физрука с физиком можно выразиться и так.)

Но все равно они выпивают часто и помногу.

Поэтому у них часто бывает похмелье. Даже чаще, чем у нас.

А когда у учителя похмелье, то ничего доброго нам рассказать он, понятное дело, не может.

И тогда учитель объявляет: «Пишем сочинение на свободную тему».

Но наши учителя не имеют понятия о свободе. Поэтому тему они дают на самом-то деле не свободную, а просто дурацкую.

Например: «Я и мой город».

Или: «Чего я хочу добиться в жизни».

Или: «Если бы я был всемогущ».

Если учитель добрый и хороший, то цель у него одна: занять нас чем-то, пока пройдет голова. Если же учитель злобный и коварный, то у него есть еще одна тайная цель: узнать про нас побольше, чтобы потом издеваться было удобнее. Все это знают.