Мы же взрослые люди

Иногда ты проезжаешь мимо щита с социальной рекламой, точнее страшилкой, где пугают СПИДом. Либо шприц рисуют, либо намек на порочный адюльтер. Но ты не воспринимаешь это в свой адрес. Ты ж не лох. У тебя все под контролем. Иногда мелькают сюжеты в СМИ про болеющих детей. Но ты сразу переключаешь, зачем засорять себе мозг негативом. Лучше ничего об этом не знать. Не думать, не притягивать в свою жизнь. Тут ты готов отступить от обычной рациональности и поверить в то, что если много думать о СПИДе и бояться заразиться, точно заболеешь. И поэтому ты вытесняешь его из своего сознания.

Но вирус проникает не через сознание. Он проникает через слизистые и кровь. И только потом заходит в мысли.

Ринат и Диля прошли специальное обследование в центре. Статус Дили был лучше. Удалось поймать вирус в самом начале. У Рината чуть больше было антител. Но все равно стадия латентная. Им назначили АРТ, предупредили о возможных побочных действиях. Тошнота на первых порах, головная боль, раздражительность, быстрая утомляемость. Но бывает не всегда, к счастью. К счастью! К счастью? Диля уехала к родителям – ей невыносимо находиться под одной крышей с этим человеком.

Ильдар остался. И резко повзрослел. Он не каждый день ночевал дома. Старался не пересекаться с отцом. Не разговаривал с ним, не просил у него денег. Не хотел выслушать, когда тот пытался поговорить. Он затаил на отца обиду. Хотя то чувство, которое было в нем, нельзя назвать обычной обидой. Зло? Ненависть? Негодование? Ярость? Презрение? Разочарование? Жажда отмщения? Стыд? Все это варилось в юном сердце. Вирус поразил и его, но не кровь, а мысли. Несмотря на то что родители были оба живы и даже относительно здоровы, Ильдар осиротел. Ему хотелось отказаться от отца, сдать его обратно в отцевыдавательные органы, потому что ему попался бракованный отец. Ненадежный, лживый, чересчур легкомысленный. Отец, который все испортил.

Ринат говорит Нине

За пять месяцев до письма

Прошло бессчетное количество дней. Ринат уже не катался на машине. Он лежал дома и пил. Видеть никого не хотел. Листал фейсбук, читал либеральные новости, смотрел фильмы про музыкантов на «Док плюс». Прослушал курс лекций на «Арзамасе». Накачал сотню электронных книг. Смотрел в окно, на детской площадке играли дети. Он не брился, дома никто не убирал. Ринат каждый день выносил мусор, который в основном состоял из пустых бутылок и пустых упаковок доширака.

Иногда он начинал слышать голоса. Однажды он увидел, как дети играют в футбол отрубленной головой младенца. Он распахнул окно и стал кричать им, чтобы перестали. Выбежал на улицу, выхватил у них голову младенца. Но оказалось, что это обычный мяч. Соседи тогда вызывали полицию.

А потом как-то выпал снег. Пушистым белым ковром лег на площадку. Небо висело белым и тихим. И вдруг стало понятно, что все изменилось, что сезон заканчивается и начинается зима. Нужно зимовать. Нужно приспосабливаться к холодам. В тот день Ринат и позвонил Нине.

– Привет.

– Привет.

– Давно ничего от тебя не слышно. Ты скучала?

– И от тебя тоже. С какой целью звонишь? – Нина натирала зеркало в ванной. Отскребала маленькие наклейки, которые Богдан наклеил с педантичной скрупулезностью.

– Да так, узнать, как дела твои.

– Нормально мои дела, а твои?

– Уже получше.

– Вот и хорошо. Билеты в Австралию купили? – Нина продолжала яростно скоблить зеркало, раздирая бумажного клоуна на маленькие ошметки. Клоун дурашливо глядел, как портится его костюм.

– Я не лечу в Австралию, работать и жить там я уже не буду.

– Почему? Что-то случилось? – От клоуна остался один глаз. Нина поднажала, сопение было слышно в трубке, и глаз исчез.

– Да, случилось, Нина.

– Сочувствую.

– Я знаешь, что хотел сказать, ты, эта, сдай анализ крови на всякий случай. У меня ВИЧ.

– Что? – Нина зачем-то посмотрела на себя в зеркало. В ногах прыгали наклеенные тигры и один слон стоял на задних ногах.

– Я инфицирован и могу быть заразным во время близкого физического контакта. Ну, ты понимаешь, о чем я.

– Ты шутишь, что ли, как мудак сейчас? – Нина уронила тряпку.

– Нина, хотел бы шутить, но нет. Ты не переживай сильно, вероятность не очень большая. Мы же с тобой не часто это, того самого же… Но ты сдай анализ, чем раньше узнаешь, тем проще с этим жить. Помнишь, у моего дома висела социалка про СПИД, так вот, оказывается, она была про нас.

Нина уронила свою голову, свои глаза, свои руки, свою жизнь.

Богдан в это время взял ее тушь и увлеченно рисовал себе на щеках усы, как у настоящего тигра. Нина смотрела на чернеющие щеки сына.

– Алло. Ты тут?.. Нина, ты тут?

– Где тут? В аду?

– Да.

Богдан рисовал уже черные полосы на руках, как на настоящих лапах у настоящего тигра. Нина не остановила его. Тушь «Шанель» подходила к концу. Богдан поднялся на ступеньку, открыл кран и стал наливать в тушь воду. Нина села в ванной на пол, обняла колени.

«Вот и допрыгалась».

Богдан, окрыленный внезапной свободой, с удовольствием выдавливал корейский суперхороший ВВ-крем в раковину и размазывал по белому фаянсу.

ВИЧ Шредингера