Мы взлетали, как утки…

Все, проинструктировал ведомых, отдал приказ, доложился в Ставку, что вылетаем. Ждать ответа не стал, взлетел. Уже в воздухе получил ответ Сталина. Не спит, как и мы. «Редут» немецких ночников не видит, подходим по графику. Сорок шестой полк старается, все это осиное гнездо разворошил. Ни хрена себе, сколько прожекторов и зениток наставили! Понимают, стервецы, что все на этих двух ниточках держится. С высоты пятьсот вхожу в пологое пикирование. Дальномер бы! Но приходится работать по ориентирам. Справа от моста – аэродром, на котором явно готовят «ночников» к вылету. Сработала ОАБ, и я вижу «мессера» на взлетке. С трех с половиной километров атакую его ракетами. Трассера нет, виден только хвост пламени, а я перенавелся на батарею осветителей. И послал туда пару. Отворачиваю, доклад Ксюши: два взрыва на аэродроме, два прожектора погасли, на аэродроме – пожар. Столбы прожекторов заметались. Кто-то, видимо, услышал звук моего мотора. ОАБ погас, пока, кроме прожекторов, ни фига не видно. Аккуратно разворачиваюсь, мои еще далеко, работаю я и «СБ». Его захватил прожектор, и заговорила батарея 88-миллиметровых. Резко доворачиваю и пускаю три раза по паре ракет. Затем опять по прожекторам, которые его поймали.

– Спасибо!

Он, гад, меня еще и сдает! Стучу пальцем по кнопке рации: «Молчи, самка собаки!» Медленно выкручивается, увалень! Проходит почти пять минут, еще раз ОАБ. Так, «месс» на месте, похоже, не взлетел, рядом что-то горит. Прожектор работает один, захожу на него, пуск. И тут же слышу:

– Сброс! – это Михалыч.

Два взрыва, похоже, двойных. Эх, подсветить бы! Блин! Фотаб! Промаргиваюсь с отворотом. Предупреждать надо! Но «СБ» на боевом, еще раз вспыхнул ОАБ, и через минуту Паша сказал:

– Сброс.

Тоже два взрыва. Пять минут маневрируем, у немцев все погасло. Но загорелись огни на аэродроме. Ни хрена не вижу, но бью в район их старта. Опять фотаб, и опять без предупреждения, сволочь.

– Оба в воде, я – домой.

– Свечку сбрось!

– Бросаю.

Взрывы на аэродроме впустую, огни погасли, кто-то взлетел. Но мы отходим. Работать без осветителя невозможно, а этот – слишком медленный. Снизились и идем домой. «Редут» поймал немца, он сзади и много выше. Пусть полетает. Доклад в Москву через штаб группы: мосты через Неман у Алитуса уничтожены.

Пуповинку мы у Гота оторвали. Утром зачистим! Могут сразу начать наводить понтоны. Они ребята упертые. У меня открыт один бомболюк. Курс держать неудобно. Но это мелочь. На земле разбремся.

– Ксюшенька, ты как?

– Люблю тебя, чисто!

Да, с любовью у нас при такой работе напряженно. Только по СПУ. А самолет решил в прятки поиграть: при посадке бомболюк закрылся.

На земле немного грустные новости: приказ удалось передать только в два штаба – 17-го мехкорпуса и 3-й армии. Штабов 6-го корпуса и 10-й армии на найдено. Армейский приказ передан 6-му кавалерийскому корпусу, а штаб 3-й армии обещал найти свой 6-й мехкорпус. За ночь выполнили тридцать один самолетовылет с топливом для Т-34 и КВ. Бензин для старых танков прибыл только к утру, когда возить было уже слишком опасно, транспортников было слишком мало, да и раскрывать операцию мы не рвались. Из-под Ленинграда в наш адрес вышли еще машины 5-го воздушно-десантного корпуса. В котле техника стоит без топлива, армейских запасов на сутки не хватило, а склады в Белостоке и Бресте сожгли.

Ночью вернулся из частей Жуков – охрипший, серый от усталости и впечатлений. И это здесь, где относительно хорошо и оборона держится. Ввалился в штабную землянку, адъютант быстренько налил ему почти стакан коньяку, тот мотнул головой, появился второй стакан, и налили мне. Капитан извлекал из мешка закуску, сдвинув карты, нарезал все прямо на столе.

– Давай!

– Не могу, мне на вылеты.

– Пригуби – за мосты и за удачу. Она нам потребуется.

Затем начал диктовать начштаба группировки диспозицию и рубежи частей прямо по памяти. Минут через сорок закончили, зашифровали и отправили в Москву. После этого сел закусывать и еще «злоупотребил».

– Ох, все на ниточке держится, но твои вовремя и качественно сработали на левом фланге, щаз бы такое началось! Противотанковая оборона здесь отсутствует. Чем люди занимались всю весну? Сколько бумаг сюда отправляли! Что будешь делать?

– Сейчас готовим вылет всем составом с рассветом на Алитус. Наверняка там скопление будет, отработаем по нему.

– Что с коридором на Сейни?

– Войск полно, они еще не тронулись, как следует, Августов держится. Им не на Сейни отходить надо, а на Гродно.

– У нас приказ!

– Приказ приказом, а передать этот приказ 10-й армии не удалось. Средств для форсирования многочисленных каналов у 3-й армии нет. Так что на Липск и на Гродно, а мы, не пересекая Неман, ударим на Гродно с севера и отрежем передовые части Гота, ушедшие к Минску. В Гродно целы мосты, и техника сможет уйти через Неман, если немцы не подорвут. Вот этот лесок набит войсками так, что плюнуть некуда. Атаковать Сувалки – нет переправочных средств. А тут – чистое поле, где моим штурмовикам удобно работать по артиллерийским позициям.