Мы выбираем звезды

– Лично я не променяла бы свою работу ни на какую другую. – призналась она. И продолжила про себя: «Вот нам, мне и моим товарищам, действительно повезло. Мы управляем кораблями, которые роботизированы на девяносто девять процентов. Усовершенствовать технику, сделать роботизацию полной и отправить людей-пилотов в отставку совсем не сложно. С чисто экономической точки зрения это, несомненно, сулит выгоду. Однако Гатри наложил на проект вето. Именно он, больше некому – никто из директоров компании не обладает необходимой властью. А почему? Из романтической привязанности к свершениям прошлого? Или тут проявилось нечто вроде стремления сюзерена-феодала облагодетельствовать своих вассалов? Возможно, но вряд ли все объясняется настолько просто. Гатри не дожил бы до своего нынешнего возраста, не будь он убежденным прагматиком, который понимает, что живые существа лучше каких бы то ни было машин».

Впрочем, что толку размышлять на тему, которая уже приелась за время полетов в гордом одиночестве? Надо поддерживать беседу. Невероятно, но факт – она разговаривает с jefe maximo![18]

– Я вам завидую, – сказала девушка, обращаясь к Ли. – Ведь вы встречаетесь с самыми разными людьми. А в космосе сплошь технари.

– По необходимости, – с улыбкой ответил Ли.

– Отсюда не следует, что у нас там не хватает всяких психов, – проворчал Гатри.

– Знаю, – отозвался Ли. – В отличие от лунян, космонавты вынуждены думать самостоятельно.

– Зачастую нам не остается ничего другого, – усмехнулась Кира.

– А чем вы увлекаетесь? – неожиданно спросил Ли, окинув девушку изучающим взглядом.

– Мне тоже интересно, – поддержал его Гатри. – Раз мы угодили в одну кастрюлю, не помешает сойтись поближе.

– Спортом, – начала перечислять Кира, чувствуя, что краснеет: она редко удостаивалась столь пристального внимания. – Музыкой. – Девушка пожала плечами. – Я играю на соноре и на архаичном инструменте, который называется синтезатором, а еще пою, в основном старинные баллады; правда, голос у меня слабый. Естественно, много читаю, иногда пописываю.

– Серьезно? – изумился Ли. – Вы пишете? Что именно?

– Ничего особенного, – пробормотала Кира. – Так, для себя. Сочиняю разные вирши – сонеты, секстины и тому подобное.

Эйко Тамура уверяла, что Кира пишет замечательные стихи. Но Эйко – воплощенная вежливость. От ее собственных стихов и прозаических отрывков, даже переведенных на английский (отчего они многое теряли), равно как и от рисунков и прописей, у Киры захватывало дух. Стоило Кире Дэвис прилететь на Л-5, она тут же спешила к подруге, а чтобы распечатать разговоры, которые они вели по лазерному коммуникационному лучу понадобилась бы целая кипа бумаги.

– Ay de mi,[19] – насколько могла, весело воскликнула Кира, откинув голову, – я веду себя словно одна из тех интеллектуалов, которых так презирает шеф! Знаете, чтобы поразвлечься, я играю с компьютером в орто или в «гейзенберга», а с друзьями – в покер, хотя это дорогое удовольствие.

– В покер? – переспросил Ли с видимым облегчением. – То есть в карты? Я тоже в него играю. Мы с приятелями организовали нечто вроде клуба, встречаемся раз в месяц по мультивизору.

– Лицом к лицу куда увлекательней, – возразила Кира. – Каждый делает ставки сам, не полагаясь на компьютер. – И все сидят рядом, дышат одним и тем же воздухом, пьют одно и то же пиво, обмениваются теми же избитыми шутками.

– Знаю, – вздохнул Ли, – но такие возможности бывают крайне редко.

Приходилось ли ей во время долгих полетов в компании корабельного компьютера, дожидаясь сообщений, которые зачастую изрядно запаздывают, испытывать одиночество, подобное тому, какое, возможно, испытывает он?

– Когда все будет более-менее в порядке, предлагаю устроить заседание вашего клуба, – проговорила девушка.

– Запихните меня в тело робота, я хотел бы поприсутствовать, – вмешался в разговор Гатри. – До сих пор помню несколько древних карточных игр, которым научился, когда был человеком.

«Когда был человеком». Какая боль таилась за этими тремя словами?

Возможно, никакой. Он добровольно согласился стать тем, кем стал, и, если захочет, может умереть в любой момент. Может ли?

– О чем задумалась, Дэвис? – вопрос Гатри прервал размышления Киры.

– Ни о чем, сэр. – Докатилась, подумалось ей. Веду себя как ненормальная. – Мне просто вспомнилась одна история, в которой вы участвовали, вот я и отвлеклась. – Пускай не совсем откровенно, но в общем и целом правдиво.

– «Вот розмарин, это для памятливости; возьмите, дружок, и помните. А это анютины глазки: это чтоб думать», – пробормотал он.

– «Гамлет»?[20] – удивилась Кира.