Мы встретимся снова

— Ничтожеством. — Старик ухмыльнулся. — Его воспитывала мать, сутками пропадавшая на заводе. Отец неизвестен. Голубенко вырос в нищете. Окончил девять классов, отучился год на фельдшера, но его отчислили за неуспеваемость. Правда, в медучилище он нахватался примитивных знаний по хирургии. В армии не служил — плоскостопие. Вел тихое неприметное существование: жил в квартире, доставшейся от матери — по официальной версии она покончила с собой, хотя что-то мне подсказывает, что не все так чисто с ее смертью. Работал дворником. Семью не завел, с женщинами встречался редко. В девяностые, когда половине страны снесло башню, заинтересовался колдовством и прочей чертовщиной. Иногда проводил сеансы черной магии: привороты, порча, сглаз. В основном к нему обращались обиженные жизнью женщины. Некоторые из них потом признались, что он склонял их к интимной близости, но у него ничего не получалось — похоже, Голубенко был импотентом. И в какой-то момент его переклинило.

— Почему он похищал девушек?

— Кто ж знает? — Отец закурил вторую сигарету и продолжил: — Он мертв, и мы можем только догадываться о его мотивах. Нелли — единственная выжившая жертва — не смогла рассказать ничего конкретного. Он просто держал ее в подвале, заставлял пить дурманящие отвары. Большую часть времени она провела в бессознательном состоянии, приходя в себя от боли, когда Маг вырезал символы на ее коже. Я думаю, он проводил какой-то ритуал, и все его жертвы были подопытными кроликами.

— Почему он покончил с собой?

Отец на мгновение задумался: он посмотрел в окно, пожевал губу. Затянулся и выпустил дым.

— Вскрытие установило, что у него был рак желудка в терминальной стадии. Множественные метастазы. Возможно, он понимал, что жить ему в любом случае осталось недолго.

— У него мог быть сообщник?

— Нет. — Отец покачал головой. — В доме мы обнаружили отпечатки пальцев только Аркадия Голубенко. Нелли не упоминала о присутствии кого-то другого. У нас ни разу не возникло сомнений в виновности Голубенко.

— Тогда кто мог оставить сообщение на радио? Нелли утверждает, что она никому не говорила о последних словах Мага — о том, что они встретятся снова.

Отец затянулся в последний раз и, выдохнув сизый дым, раздавил окурок в переполненной пепельнице.

— Вот это тебе и предстоит выяснить, Виктор, — тихо сказал он. — Как бы то ни было, у Мага есть железное алиби.

— Алиби мертвеца. — Стрежин поднялся и, кивнув на прощание, вышел из комнаты.

* * *

Холод обжигал тело: Нелли лежала на земляном полу, и тьма обволакивала ее будто околоплодные воды в матке чудовища. Она не помнила, когда пришла в себя. Просто очнулась — и вокруг была чернота. Сколько времени она пробыла без сознания? Сутки? Двое?

Живот сводило от голода, глотку обжигало от жажды: как и двадцать лет назад, похититель доводил ее до полного истощения. Когда он набросился на нее в парикмахерской, Нелли не успела его рассмотреть, но нисколько не сомневалась — это был Маг. Она каждый день помнила о его прощальных словах: «Мы встретимся снова». Знала, что рано или поздно он за ней вернется. И этот час настал.

Нелли прикрыла глаза, пытаясь восстановить недавние события. Память зафиксировала резкий рывок человека в парикмахерской. Одной рукой он схватил ее за шею, а другой — приложил к лицу тряпку с резким дурманящим запахом трав. Нелли сделала судорожный вдох — и потеряла сознание.

Она вспомнила, как Маг похитил ее двадцать лет назад. Она возвращалась вечером после школьной дискотеки по закоулкам родного спального района — хотела срезать путь. Сзади раздались быстрые шаги. Когда Нелли обернулась, в тусклом свете фонарей она увидела невысокого лысоватого мужчину. Ничего другого рассмотреть она не успела: мужчина схватил ее за горло и приложил к лицу тряпку, пропитанную усыпляющим настоем. Очнулась она в подвале…

Нелли попробовала пошевелиться. Туго затянутые веревки связывали лодыжки и руки, заведенные за спину. Мышцы сводило судорогой от долгого нахождения в одной позе. Она перекатилась на спину — и отчаянно закричала. Слезы катились по щекам, горло саднило от вопля. Она знала: ее никто не услышит.

Истошный крик заглушала гремевшая за стенами темницы песня: «Мы встретимся снова, пусть свечи сгорели и кончился бал, мы встретимся снова…»

* * *

— Нелька немного замкнутая, — сообщила Вера Измайлова, мастер мужского зала парикмахерской «Весна», когда Стрежин приехал с ней побеседовать. — Она ни с кем особо не общается, кроме как со мной.

— Вас можно назвать подругами? — Стрежин внимательно следил за реакцией пухленькой парикмахерши.

Они устроились в тесной комнатушке, в которой сотрудницы «Весны» обедали и пили чай в перерывах. На облупленной стене висел календарь с фотографией Стаса Михайлова, на столе сгрудились чашки и открытая коробка с печеньями. Измайлова предложила следователю напиток, но он отказался.

— Да, мы близкие подруги, — сказала парикмахерша после небольшой паузы. — Нелька о многом со мной делится. Она живет в Питере одна, квартиру снимает. Отец у нее умер, мать осталась в Волхове, но Нелька с ней не общается.

— Почему?