Мы встретились в Раю

Значит, вы сам... юноша благоговейно повторил названную мною от фонаря фамилию, и я снова почувствовал себя польщенным. Вы меня разыгрывали, полагая, что я должен знать вас по портретам? Но на портретах, подозрительность воротилась к мальчику, на портретах вы совсем другой. Я, конечно, замечал, что фотографии иногда мало походят на оригиналы, но не до такой же степени... Я подумал, не показать ли удостоверение с фамилией Куздюмов, выведенною каллиграфическим почерком нашего кадровика, командировку и даже секретный приказ Шефа, - все равно мальчик никуда б от меня не делся, а если б и попытался защищаться мне только занятнее стало бы выполнять задание: так моя миссия слишком уж похожа на заклание двухдневного ягненка, тут справится и практикант, - но в конце концов я решил ничего не показывать, ибо - я почувствовал - такой перегрузки психика соседа просто не выдержит. А сводить мальчика с ума не входило ни в мои, ни в Шефовы планы, да и жалко. Я срочно встряхнулся и привел лицо в соответствие с портретом литератора, чьим именем назвался: а как сейчас? Мальчик внимательно посмотрел на меня и одобрил: сейчас совсем другое дело. Сейчас похожи. Сейчас я вам верю вполне, и, освободившись от недоумения, волнуясь счастьем столь лестного знакомства, сбивчиво продолжил свои признания: мне так неудобно, что я приставал к вам с дурацкими разговорами. Ваш ?Билет до звезды?... ваши книги... вы знаете, они так много сделали для меня в свое время. Вы, можно сказать, мой духовный отец... Если б не вы, я, пожалуй, и не прозрел бы, и не летел бы сейчас вот здесь, с вами рядом. А вы ведь тоже, кажется, кончали медицинский? И что, вы тоже... он повторил давешний мой замысловатый жест, - навсегда?

Да. Тоже, намеренно неясно ответил я: то ли, мол, тоже медицинский, то ли, мол, тоже навсегда. Но это особый разговор. А мне сначала хотелось бы дослушать до конца увлекательнейшее приключение. Ваш рассказ рассказ художника слова. Вам непременно следует писать! Он смущенно, совсем по-детски улыбаясь, неумело попытался скрыть удовольствие от моего грубоватого комплимента, возразил, скромничая, что он, дескать, тут не при чем, он, дескать, просто отчитывается в произошедшем с ним, - и я снова глубочайшим образом пожалел, что у меня такой нетерпимый, такой нетерпеливый Шеф. Мне, видит Бог, до слез захотелось оказаться действительно этим паршивым писателишкою, именем которого, неизвестно откуда и вспомнив его, я назвался, - этим паршивым писателишкою, а не тем, кто я есть.

Ну хорошо, прервал я мальчика. Довольно скромности, довольно комплиментов. Рассказывайте-ка дальше. Я ведь уже говорил вам, как люблю детективы, - сосед улыбнулся моей, как ему показалось, шутке. А то мы, я посмотрел на именной хронометр, как раз перелетаем границу. Скоро Вена, скоро свобода! Если вы искренне настаиваете... мальчик долгим, пристальным взглядом, пущенным в обход меня, уставился в иллюминатор (Пролетели уже, пролетели! подогнал я) - давайте продолжим. Разумеется, искренне.

107. 19.04 - 19.05

Да, точно, до сих пор, до этого вот самого места успел дописать Арсений свою повесть, когда, тщеславный осел, понес ее читать на ЛИТО. Дальнейший текст был выполнен пастою другого оттенка и вообще выглядел как-то по-иному, стыдливо, что ли: мелко, криво, менее разборчиво. Даже на поверхностный взгляд чувствовалось, что автор уже не смакует встающие перед ним детали и подробности, не задыхается на неожиданно возникающих крутых поворотах, а мечтает скорее, все равно уже как, добраться до конца. Просто и читать расхотелось. Итак, кинометод. Вы, конечно, обратили внимание... Арсений посмотрел в окно: осталось проехать всего две остановки. Как раз, прикинул, закончу.

108.