Мы встретились в декабре

Я спускаюсь обратно по лестнице и склоняюсь над плечом Джав, на которой надета фиолетовая рождественская корона.

— Мне немного нехорошо, — тихо говорю я. — Не хочу большой суеты, поэтому просто собираюсь улизнуть, пока они не подали пудинг. Дашь людям знать, если они спросят?

Она кивает, помахивая бокалом просекко в руке:

— Уверена, что тебе просто не нужен еще бокальчик?

— Определенно нет, — я качаю головой.

Как только выхожу на свежий воздух, я чувствую себя более по-человечески. Я сверяюсь с картой в телефоне, чтобы убедиться, что иду в правильном направлении, и решаю, что отправлюсь домой через Гайд-парк.

Силуэты голых деревьев вырисовываются на фоне серебристо-серого неба. Мимо пробегают собаки, их владельцы несут длинные пластиковые метатели мячей и тепло одеты защищаясь от декабрьского холода. Я в платье, усыпанном крошечными рождественскими звездочками, поверх которого накинуто большое красное пальто. Сменила рабочую обувь на кроссовки, неся их в рюкзаке за плечами. Наблюдаю за проходящей мимо парой — его рука обнимает ее за талию, и я чувствую укол вины. Софи говорит, что у Джеймса все хорошо на работе, но я все еще думаю, следовало ли мне подвести его к разрыву помягче. Но я думаю о бабушке Бет и о том, как она сказала мне помнить, что у меня лишь одна жизнь и что я должна расстаться с ней оставив позади как можно меньше сожалений. Забавно, но как бы сильно он ни нравился маме и бабуле Бет, я его не любила — я имею в виду, он мне нравился, и с ним я чувствовала себя в безопасности, и все такое прочее… но я определенно его не любила. А быть вместе с неподходящим человеком было бы в миллион раз хуже, чем быть одинокой.

Я прохожу мимо стойки проката велосипедов, где мы с Алексом брали велосипеды во время одной из наших первых совместных вылазок. Я чувствую, что он избегает меня, но когда я попыталась поднять этот вопрос с Бекки, стараясь, чтобы это прозвучало как можно непринужденнее, она лишь издала ни к чему не обязывающий звук о том, что он возвращается учиться к своей маме.

— К нам кое-кто придет взглянуть на комнату, — напомнила она мне тем утром за завтраком. Я в замешательстве подняла глаза.

— А что насчет девушки, которую знает Эмма?

— Ммм, — сказала Бекки с сомнением. — Дэн — мой друг по работе. Он расстался со своим парнем и живет на диване у друга. Я оказываю ему услугу. И после всего этого, — она подняла глаза к потолку и покачала пальцем взад-вперед, указывая в направлении комнат Алекса и Эммы, — ну, после всей этой ситуации, думаю, мы хотим минимального драматизма, не так ли?

Мои глаза расширились от удивления, и Эмма встретила мой взгляд понимающим взглядом. Я понятия не имела, что она знала о том, что происходит.

Останавливаюсь, чтобы присесть на скамейку. Мое дыхание клубами поднимается в морозный воздух. Мимо проходит семья, дети тащат палки, родители сгибаются пополам от смеха над их выходками. Ловлю себя на мысли, что хочу именно такую семью. И тут меня осеняет. Почти Рождество, а я здесь, одна, в Лондоне. У меня никого нет. Насколько я могу судить, в издательствах полно женщин и геев, так что шанса встретить кого-нибудь на работе практически нет, и ничто на этой планете не убедит меня снова попробовать онлайн-знакомства.

Мне придется провести остаток своей жизни в одиночестве. Может быть, я заведу кошек. Или собаку. Вот только я никогда не смогу позволить себе купить жилье. Я испускаю тяжелый, порывистый вздох. Может, мне стоит просто бросить все это и вернуться в Борнмут. Если бы я вернулась в маркетинг, то могла бы найти приличную работу и скопить задаток. Я могла бы даже, морщусь от такой перспективы, переехать к маме на некоторое время, пока коплю деньги.

Для этого мне нужно быть чертовски отчаявшейся. Я наблюдаю, как два лебедя грациозно кружат по пруду, и достаю свой телефон, чтобы сделать снимок, быстро редактирую его, а затем загружаю в «Инстаграм». Софи почти сразу же ставит лайк, и оставляет комментарий под ним:

Не похоже на вечеринку в издательстве.

Я набираю ответное личное сообщение:

Я сбежала. Не смогла этого выносить.

Чем ты сейчас занимаешься? Печатает Софи.

Направляюсь домой. Немного прогуляюсь и подумаю.

Звучит лучше, чем мой день, печатает она после минутной паузы. Последние четыре часа я провела на полу в ванной, обнимая унитаз. Это отвратительно.

Я смотрю на Кенсингтонский дворец, направляясь к Олбани-роуд, и думаю о герцогине Кембриджской и ее гиперемезисе гравидарум. Представьте, что вы вот так находитесь на виду у публики и просто хотите лечь на кафель в ванной и тихо умереть, но вместо этого вам приходится вставать, делать счастливое лицо и пожимать людям руки. Когда подхожу ближе, то понимаю, что перед оранжереей во дворце стоит огромная сосна, усеянная миллионом волшебных огоньков.