Мы все мертвы

Костры лесных обитателей потухли. Лес погрузился в тяжёлую тьму. Воздух стал таким густым и влажным, что все закашлялись, упали на землю, схватились за грудь – каждый пытался втянуть ноздрями как можно больше воздуха, и каждый в конечном счёте валился на спину, пытаясь не двигаться, дышать тихо-тихо, не расходуя драгоценные силы. Зная, что сон означает смерть.

Воздух сгущался.

Жаркие Земли, открытые Неверным, постепенно закрылись, и огромные комья земли падали в пропасть, ведомые невидимой рукой.

Чего обитатели леса не знали – так это того, что густой воздух населили духи Жарких Земель, которые пробрались к их домам и подожгли их. И только когда густота развеялась лёгким летним ветром, а пропасть окончательно закрылась землёй – лесной народец увидел, как горят их дома в наказание.

И с тех пор никто не пытался стать равным дереву-божеству, и все приняли, что они – лишь маленький народец, которому не суждено стать ничем большим.

Мускат

За два года до

Обычно Джей работала.

Бегала с третьего этажа на первый и обратно, долго и бессмысленно хлопотала над травами, ругалась себе под нос. Весь мир, казалось, был окутан тяжёлой вязкой скукой. Ей запрещали выходить из дома по вечерам, да ещё и целыми днями заставляли заниматься.

Но иногда отец её контролировал, иногда – нет.

Сегодня он был занят, и Джей шаталась без дела по комнатам и коридорам, пытаясь найти себе занятие. Все её родные были с головы до пят скучными людьми.

Она подавила в себе росток злости – да, ей запрещали выходить после наступления темноты, запрещали дружить с большинством детей, всё время пытались чем-нибудь занять. Ну и пусть. Она дождётся взросления и непременно устроит свою жизнь так, как захочет.

Ноги сами привели её к комнате Лины, откуда доносился душный запах благовоний. Она опять жгла палочки.

Джей глубоко вздохнула, подумав, что так и до пожара недалеко.

– Лина, ты что?! – крикнула Джей нарочито строго и громко и ворвалась в комнату.

Сестра, как обычно недовольная, громко фыркнула и отвернулась к маленькому круглому столу над окном. Яркое солнце освещало серые струйки дыма.

– Ну что ж такое, – прошептала Лина, но Джей её услышала. Скривилась и подбежала тушить палочки. – А ну стой! – Хлопок по руке, боль, скрип стула и округлённые глаза сестры. – Это очень важные благовония. Очень! Важные!

Лина быстро потушила ароматные палочки и сложила их в коробку не глядя. Взглядом она продолжала сверлить Джей, которая справедливо решила убрать руки и не мешать.

Джей не нужно было изучать палочки сестры, чтобы услышать аромат розы и муската. Лина давно уже повзрослела и пыталась травами усилить свою привлекательность. Получалось ли это у неё? Ещё как. Взрослые парни и взгляда от неё оторвать не могли.

Наконец Лина целиком к ней повернулась. Нервно схватила пальцами прядь золотистых волос и вызывающе посмотрела на сестру. Она это любила – выдумать какой-нибудь особенный взгляд, особенное выражение лица, даже если под ним легко читался страх.

– Зачем? Вот зачем? – наконец спросила Лина.

– Ты же так до пожара довести можешь…

– Неужели ты думаешь, что я такая дура? Я подготовилась.

– Ага. Зачем тебе вообще благовония в такую жару? Умереть же можно только от духоты, которую ты тут развела! – Джей улыбнулась, понимая, в какое неловкое положение ставит сестру. Та бы в жизни ей не призналась, какие зажигала благовония.

Лина издала глубокий вздох и закатила глаза. Она была чуть выше Джей и старше на несколько лет, поэтому ей приходилось наклонять голову, и всё это выглядело, будто она не просто старше, но ещё и опытнее и умнее. Пусть оно действительно так и было. Неважно. Это никогда не давало ей повода быть выскочкой!

– Потому что они мне нужны. Какая тебе разница? Всё безопасно, я подготовилась, а остальное тебя интересовать не должно. Тебе же даже не нравится нас слушать, когда мы говорим о благовониях.

– Кто мы?

Лина вдруг переменилась в лице, поправила волосы и села обратно на стул. За столом были разбросаны травы и несколько больших розовых цветков – их название Джей никак не могла вспомнить.

В солнечном свете мелькали пылинки.

Джей, конечно же, знала, кто такие «мы». Знала – и всё равно внутренне сжалась в ожидании ответа. Она вдруг ощутила себя маленькой, слабой и неуклюжей в сравнении с сестрой.

Эти сравнения ей никогда не нравились.

Лине было шестнадцать. Она умела делать ароматные отвары, постоянно ходила к Дантонам, и вместе они создавали вкуснейшие пироги – с травами Лины и семейными рецептами соседей. За их пирогами и настойками стояли целые очереди.

Лина уже общалась с парнями, много работала с отцом, и ей разрешалось выходить из дома после темноты.

Джей сглотнула, умоляя себя не заплакать прямо здесь.

Опять поправляя волосы (какой в этом был смысл – волосы у неё всегда были в идеальном порядке!), Лина чуть улыбнулась – неловко, будто даже содрогаясь в лице, – и ответила:

– Мы – это мы с родителями.

– И с мамой тоже?