Мы все худели понемногу

— Ты даже не представляешь, как я с ним намучилась! — воскликнула подруга. — Эти его постоянные подколки и унижения: «Сколько ты прибавила за эту неделю? Уже годишься для борьбы сумо?» Я себя чувствовала жирным бегемотом! И естественно, от отвращения к себе еще больше наедалась. Как вспомню о нем, так просто передергивает! Нет, ни за что на свете не хочу с ним жить! Даже если он и стал мультимиллионером, в чем я глубоко сомневаюсь.

— Ну ладно. И на какой срок заключаем пари?

— Мне кажется, что на срок меньше трех месяцев не имеет смысла. За это время только-только первый жирок сойдет.

— Значит, три месяца, — уточнила я.

Пожалуй, столько времени я продержусь. И обязательно похудею. Особенно если учесть, что альтернатива — подбирать на улице собачьи какашки.

Договор с Ксенией неожиданно настроил меня на бодрый лад. И благотворно подействовал на мои мыслительные способности. Я поняла, где надо искать документы Аркадия Васильевича. Риелтор мог оставить их только в одном месте — у своей любовницы. Надо успеть побеседовать с ней до конца рабочего дня.

Глава 14

Такая продавщица в магазине «Фарфор — Хрусталь» оказалась одна. Я заметила ее ярко-рыжие волосы еще с порога и устремилась на этот костер.

Подойдя ближе, я обнаружила, что продавщица совсем не так уродлива, как ее описала моя соседка на поминках. Обыкновенная дурнушка, только и всего. Бывают девушки, которые уже в юности выглядят как старушки: скорбно опущенные уголки губ, дряблая кожа, блеклые глаза и какие-то затушеванные черты лица. Виктория Акулова (а именно это имя значилось у продавщицы на форменном халате) принадлежала к их числу. Наверное, поэтому бедняжка и красилась в столь вызывающий цвет — чтобы хотя бы таким способом подчеркнуть свою принадлежность к молодому поколению.

Я была единственным покупателем в отделе хрусталя, поэтому Вика тут же кинулась ко мне:

— Вам помочь? Что вас интересует: вазы, бокалы, рюмки, салатницы?

— Меня интересует, какие отношения связывали вас с Аркадием Васильевичем Бабиченко, — отчеканила я.

На щеках у продавщицы сразу же выступили бордовые пятна, которые образовали веселенькое сочетание с морковным цветом волос.

— А вы его жена? — прошептала Вика.

Вот это хамство! Принять меня за сорокалетнюю женщину, мать двоих детей! Да мне всего двадцать девять! Ну, погоди у меня!

Я напустила на себя суровый вид и отчеканила:

— По факту смерти Бабиченко возбуждено уголовное дело. Вы являетесь главной подозреваемой. Могу я задать вам несколько вопросов?

Акулова тихо ойкнула, побледнела, снова покраснела, и, наконец, лицо ее обрело свой натуральный, землистый цвет.

— Но при чем тут я? — залепетала она. — Ведь Кеша умер естественной смертью.

Естественной? Я запоздало вспомнила, что так и не удосужилась выяснить на похоронах причину смерти риелтора. У меня лично сложилось твердое убеждение, что без насильственного кровопролития, как в случае с Виолеттой Копейкиной, не обошлось. Однако теперь меня начали одолевать сомнения. Но показывать наглой девице свое смятение я не стала.

— Неужели? Следствие пришло к другому выводу. Вы были любовницей Бабиченко и пытались увести его из семьи. Аркадий Васильевич отказался бросать жену и детей, и тогда вы убили его.

Вика смотрела на меня во все глаза, а я, довольная произведенным эффектом, продолжила:

— На вашем месте я бы рассказала все: как он пользовался вашей молодостью, обещал жениться, а потом коварно обманул. Вы знаете, эти подробности могут смягчить судью и присяжных заседателей. Есть надежда, что вам дадут меньший срок.

— Но Кеша никогда не обещал на мне жениться! — неожиданно темпераментно воскликнула продавщица.

Какая-то старушка, забредшая в отдел хрусталя, заинтересованно взглянула на нас обеих и, для отвода глаз взяв в руки вазочку, стала напряженно прислушиваться к нашему разговору.

— Милочка, не надо упорствовать, — понизила я голос. — В ваших же интересах рассказать правду.

— Но это и есть правда! Мы даже любовниками не были! — опять неосмотрительно громко ответила Акулова.

Теперь настала моя очередь поражаться.

— А что же тогда Бабиченко делал у вас дома? Телевизор смотрел? Шоу «Кто хочет стать миллионером?»?

Ухо любопытной пенсионерки увеличивалось прямо на глазах. Вика тоже заметила, что нас подслушивают, и сказала:

— Здесь не место для подобных разговоров. Если подождете, пока я сдам кассу, можем поговорить у меня дома. Я живу прямо через дорогу.

Уже через пятнадцать минут мы с Викторией входили в дверь тесной однокомнатной квартирки, расположенной на первом этаже панельной башни.

— Пальто можете повесить туда. — Акулова указала на вешалку, загроможденную одеждой. — А это на ноги. — Девушка протянула мне стоптанные войлочные тапки никак не меньше сорок третьего размера. Не исключено, что раньше их надевал покойный Аркадий Васильевич. От этой догадки мне почему-то стало не по себе.

— Спасибо, но я, пожалуй, останусь в носках.

— Как хотите, — чуть обиженно отозвалась Вика.

Мы прошли на маленькую кухню, чуть-чуть больше моей.