Мы восстанем завтра

– Шлюха! – Недовольный Доку полоснул очередью по забору и, услышав крик боли, перекрывший общую вакханалию звуков, крикнул: – Стой! – Ему вдруг не захотелось, чтобы хозяйка сбежавшей от него животины умирала слишком быстро. Механ нажал тормоз, машина мгновенно встала, клюнула корпусом вперед, качнулась назад и замерла.

– Стой, – повторив приказ, Доку выбрался из машины, спрыгнул на землю, вальяжно подошел к стонущей от боли бабке – ее ноги по колено оказались придавлены правой гусеницей.

– Кошек любишь? – Доку нагнулся, посмотрел в обескровленное, искаженное гримасой боли морщинистое лицо и усмехнулся. В следующее мгновение старческие пальцы нащупали лежавшую на земле ветку, сморщенная ладонь сжала ее и тут же хлесткий удар пришелся по лицу ухмыляющегося садиста.

– Ай… – Болью ожгло щеку. – Ах ты… – Задохнувшийся от злобы Доку со всей силы ударил пожилую женщину ногой в живот. И без того едва крепившаяся старушка, охнув, потеряла сознание. Доку ударил еще раз, еще и только тогда, увидев, что женщина не реагирует на его удары, прекратил избиение.

– Сабака! – Доку провел пальцами по горящей не столько от удара, сколько от уязвленной гордыни щеке. Злоба переполняла его. Воровато оглядевшись по сторонам, словно собирающийся нашкодить ребенок, Доку криво ухмыльнулся и, расстегнув ширинку, принялся мочиться на беспомощное тело.

– Доку, ты скоро? – Из водительского люка показалась голова механика.

– Иду. – Потеряв надежду на то, что старуха очнется, Доку ударил ее еще раз и, сплюнув, ловко взобрался на башню.

– Давай! – Он махнул рукой в направлении следующего домика. Танк взревел двигателем, развернулся на месте, закапывая тело старушки в землю, и величественно двинулся к указанному строению.