Мы вместе были в бою

Набережная была пустынна. Обычных учений сегодня не происходило. Очевидно, батальон Джонсона тоже на всякий случай приготовился к бою. Около моста стояло несколько легковых автомашин. Должно быть, майор Джонсон подъехал ближе, чтобы узнать, в чем дело, что за инцидент произошел на советской стороне и не попросят ли советские части оказать им помощь. Нет, советские части не просят помощи с английской стороны.

Сержант Тагиев вышел на балкон и доложил:

— Командир второй роты капитан Иванов-первый у провода. Желает говорить с вами лично.

Вторая рота капитана Иванова-первого стояла на левом фланге. Стахурский поспешил к телефону.

Иванов-первый докладывал: противник усилил минометный огонь, установил пулеметы над ущельем, — бойцы прижаты к земле, есть убитые и раненые.

— Они рвутся к реке, — закончил капитан Иванов, — может, отойти, пусть идут в гости к майору Джонсону?

— Нет, — сказал Стахурский, — не пускать их к реке.

— Есть не пускать к реке, — отозвался капитан. — В таком случае прошу подавить огневые точки врага над ущельем. А то он пройдет по нашим трупам, — сказал Иванов-первый и положил трубку.

Для чего немцам нужна река? По всей Германии, от Рейна до Одера, война закончена, пятнадцатого мая завершено разоружение гитлеровской армии. Почему же эта часть до сих пор скрывалась в горах?

А может, это не немцы, а какие-то наемники из стран-сателлитов? Остатки голубой дивизии Франко, хорватские усташи или вояки генерала Андерса? Пробиваются домой, чтобы замести следы преступлений, содеянных в странах Европы?

Нет. Если бы это были бандиты-наемники, они бы нашли способ ускользнуть в первые дни после окончания войны. В те дни на дорогах Европы, на стыках союзных армий происходило вавилонское столпотворение. Десятки тысяч людей двигались во всех направлениях. На запад шли освобожденные советскими войсками из концлагерей и выпущенные из немецких заводов рабочие: французы, голландцы, бельгийцы, итальянцы и пленные англо-американской армии. На восток шли возвращавшиеся из фашистской кабалы советские люди, а также поляки, чехи, венгры. На юг пробирались болгары, греки, румыны, сербы. Иноземные наемники, воевавшие вместе с гитлеровцами, бросали оружие, переодевались в штатское и, прикинувшись освобожденными из плена, тоже брели кто куда.

С какой целью этот отряд хотел оставить оружие у себя?

Еще до рассвета дозор вдруг сообщил, что по горному ущелью, стараясь обойти заставу, движется какая-то воинская часть. Она идет в боевом порядке, с боевым охранением впереди и на флангах. Натолкнувшись на наш дозор, автоматчики из боевого охранения противника обстреляли его. Батальон Стахурского, поднятый по тревоге, едва успел занять оборону, как противник атаковал его с ходу. Лобовая атака врага была отбита. Враг притих. Потом разведка установила, что он загибает фланги, намереваясь окружить батальон Стахурского, и особенно пытается обойти наш левый фланг, чтобы выйти к реке, к переправе.

Для чего ему переправа, ведь на противоположном берегу начинается зона англо-американской оккупации?

Советского офицера Стахурского беспокоило следующее.

Западные дороги из Австрии ведут только в южную Германию. Но политическое положение на территории поверженной гитлеровской Германии командиру советского батальона на альпийской заставе не было известно. Быть может, в южной Германии собираются недобитые фашистские головорезы, чтобы поднять восстание и продолжать войну? Может, Мюнхен в южной Германии собирается вторично стать колыбелью фашистского путча? И может, кто-нибудь с Балкан, из Италии или далекой Испании уже выступил, чтобы поддержать восстание? Разве не возможно, что вдруг именно в этом месте, на заставе майора Стахурского, внезапным, как обычно, актом начинается новая мировая война? А может быть, в эту минуту уже снова начал воевать весь мир? И на чьей стороне будет теперь майор Джонсон со своим батальоном английской мотопехоты?

Отразить неожиданный удар неизвестного врага, окружить его и обезвредить — иного решения для советского командира быть не могло.

Так раздумывал советский майор Стахурский, командир заставы над чужой рекой, среди чужих гор, под чужим небом, в самом сердце Европы — на границе двух миров.

На левом фланге не умолкали пулеметы, на правом стрельбы сейчас не было, но оттуда доносился неясный гул, похожий на раскатистое «ура».

Телефон зазуммерил. Иванов-второй с правого фланга уведомлял, что пришлось принять рукопашный бой, противник отброшен и отступил, но сомнений нет — наступает гитлеровская часть в форме эсэсовцев. Иванов-второй просил прислать подкрепления.

У Стахурского никаких резервов не было. Одна рота защищала центр, другая — левый фланг в ущелье, третья — правый фланг у взгорья. Хозяйственный взвод и команда мотористов — вот и весь резерв, но вводить его в бой сейчас преждевременно. Еще неизвестно, куда противник бросит главные силы.

— Пленные есть? — спросил Стахурский.

— Нет, — ответил Иванов-второй. — Разве до того!

— Раненые?

— Тоже нет. Семеро убитых.

— Во что бы то ни стало достать «языка»!