Мы вместе были в бою

Мария уже чувствовала запах бензина. Цистерны были прямо перед ней. Вскочить, побежать, открыть кран, зажечь спичку — успеет ли она это сделать, пока ее не прошьет очередь из автомата? Сколько времени; надо часовому, чтобы очнуться от неожиданности и нажать гашетку? Три, пять, семь секунд? Сколько понадобится секунд, чтобы пробежать десять метров, открыть кран — и чиркнуть спичкой? Десять, пятнадцать, двадцать? А может, и целую минуту…

Вдруг Мария отчетливо расслышала людские голоса. Совсем близко — очевидно, в нескольких шагах от нее — лежали часовые. Возможно, они находились в тщательно замаскированных блиндажах — голоса доносились словно из-под земли.

— Карл! — сказал один.

— Герр лейтенант? — сразу откликнулся другой, немного дальше.

— Я пойду покурить. Ты не спи.

— Понятно, герр лейтенант.

Немного поодаль еще кто-то закашлял. Часовые лежали полукругом в двадцати метрах от цистерн, но и там они не решались курить, а уходили подальше, к усадебке.

Темная фигура поднялась в нескольких шагах от Марии и направилась к усадебке. Мария видела, как вспыхнул огонек зажигалки: лейтенант закурил.

Мария повернула голову и вся похолодела. Над горами стояло сияние, но уже не зеленоватое, а чуть желтоватое, словно янтарь. Долина еще тонула в густом сумраке, но скоро и здесь станет светло. Надо делать сейчас или никогда!

Мария вынула жестянку, трут и зажигалку.

Зажечь сухой трут и, когда он начнет тлеть, бросить его в струю бензина — это была детская забава… Мария вылила бензин из зажигалки на трут. Сейчас она зажжет трут, он вспыхнет. Так будет вернее, пусть даже и сама она вспыхнет, как факел. Коробку со спичками она ощущала телом за пазухой.

Сердце колотилось громко, и это было очень некстати, потому что мешало прислушиваться. Она взглянула еще раз на восток — сияние над горами уже стало оранжевым, розовые блики проскальзывали из-за зубчатой линии Верховины. Мария перевела взгляд на цистерны: светало и в долине — теперь цистерны вырисовывались отчетливее…

Мария вытянула левую ногу, как только могла, правую согнула и выдвинула колено почти до подбородка. Сейчас надо метнуться стрелой… Проклятая юбка! Она будет бить по ногам и задерживать бег.

Мария вся напряглась, точно пружина, и вдруг сильным броском оторвалась от земли.

И сразу тускло поблескивавшие серые туши цистерн словно навалились на нее. Невероятная, молниеносная быстрота движений, ясность чувств и мыслей овладели ею в эту минуту. Не больше двух секунд пошло на то, чтобы повернуть кольцо крана, но Мария за это время уже успела удивиться, что ее перебежка, скрип кольца не были замечены часовыми. Струя резко пахнущего бензина забила из крана. Мария чиркнула спичкой — трут вспыхнул в ее руке, — она швырнула его на землю и инстинктивно отпрянула в сторону.

Она успела отбежать на несколько шагов и только тогда услышала крики позади, и почувствовала, как сзади вспыхнуло огромное яркое пламя, осветившее пустырь далеко впереди. Запомнила она только одно: ноги ее словно не касались земли, а летели и впереди бежала ее резко очерченная удлиненная тень. И в ту же секунду раздались выстрелы, но, может быть, это только колотилось ее сердце.

Впереди было совсем темно, потому что сзади, близко, все выше, все ярче разгоралось пламя, — оно уже затмило раннюю зарю над горами, которая из оранжевой вдруг стала бледно-зеленой. Мария бежала и, кажется, ее потрясал смех, — ведь она все-таки зажгла бензин!

Теперь все ее существо было охвачено одной мыслью, одним стремлением — бежать, скрыться, спастись! Цистерны пылают — и теперь ей надо жить, жить!

Но когда Мария перескочила через канаву и впервые оглянулась в сторону цистерн, то увидела, что три из них уже охвачены пламенем, а какие-то черные тени мечутся между нею и пламенем и бегут от цистерн, но бегут в другую сторону, не за нею, и стреляют из автоматов, а от них, размахивая руками и ковыляя, убегает человеческий силуэт.

Это был Ян Пахол! Он бежал в другую сторону от Марии. Он отвлекал от нее погоню на себя. Он жертвовал собой, чтобы спасти ее. Он все-таки пришел. Сейчас его настигнут и убьют.

Но порученное ему задание он выполнил до конца…

Мария остановилась в то мгновение, когда раздался взрыв. Взрывная волна свалила ее с ног. Когда она стала на колени, чтобы подняться, снова раздался взрыв. И еще не успело отзвучать эхо, как прогремел и третий, и потом взрывы уже следовали один за другим почти без интервалов. И после каждого взрыва становилось так светло, словно давно уже наступил белый день. В небе клубились черные с рыжими подпалинами тучи дыма. При каждом новом взрыве их как бы подхватывало пламя, — они на мгновение вихрились в багряном смерче, потом снова клубились, черные и рыжие. Мария стояла на коленях.

Потом взрывы прекратились, и Мария побежала.

Мимо нее мелькали дома, тротуары, она бежала по мостовой. Было уже совсем светло, а над городом нависло невиданное, черное зарево: горел бензин…