Мы вернемся

  Пока дочке не исполнился год Полина кормила грудью, не работала и буквально не отходила от нее боясь, что с этим "божьим даром", так долго ими ожидаемым, может что-то случиться. Но девочка с рождения росла здоровенькой, почти не болела, и постепенно тревога за нее утихала. Подруги-сослуживицы регулярно навещали Полину и держали ее в курсе новостей. Ей в конце-концов наскучило сидеть дома и, несмотря на противодействие мужа, в мае 1935 года она решила вернуться на службу, а заботы о дочурке перепоручить няне, которую собиралась нанять. Но в тот день, когда она после более чем годичного перерыва пошла в свой Беженский комитет "на разведку", вопрос с няней еще решен не был, и дома с Оленькой остался отпросившийся на своей службе Иван... Сидеть с малышкой, начавшей произносить первые слова и делающей пока еще не очень уверенные шаги своими ножками, было в общем-то не трудно: вовремя накормить с ложечки, да вывести гулять, ну иногда поносить на руках, когда дочка особенно настойчиво просилась "на лучки", ну и само-собой при необходимости переодевать. Верная служанка Ли вскоре после наводнения вышла замуж и сама недавно родила, но не желая терять хорошее место, она, договорившись с Полиной, на время своего отсутствия устроила к Решатниковым свою семнадцатилетнюю двоюродную сестру, такую же честную и работящую, как она сама. Сяо, так звали эту девушку, в свою очередь всячески пыталась понравиться хозяевам, выказывая явное желание ухаживать за их маленькой дочкой. Вне всякого сомнения, она хотела, чтобы после возвращения сестры, Решетниковы ее наняли в качестве няньки...

  В тот день Сяо сходила на базар за продуктами, потом занималась уборкой и приготовлением обеда, ненавязчиво давая понять Ивану, что и с ребенком с удовольствием займется. Но тот "заинструктированный" женой: "от Оленьки ни на шаг", не решился отдать ребенка на попечение молодой прислуги, хоть до того сама Полина неоднократно доверяла Сяо дочку, и та показала себя заботливой нянькой. Иван думал, что жена вернется домой где-то к обеду, но ее не было. И после обеда она не появилась. Сяо уже приготовила ужин и, распрощавшись до следующего утра, ушла к себе домой в Фудзядян. Иван совершил вечернюю прогулку с дочкой по их двору и саду, прислушиваясь к грохочущим за забором трамваям, надеясь, что Полина приедет именно на этом... Полина появилась лишь после восьми часов вечера уставшая, но в то же время довольная. Выслушав упреки мужа за беспокойство, вызванное ее непонятной задержкой, она, в процессе "контрольного осмотра" дочки, даже не отреагировала на них, правда мимоходом похвалила Ивана за то, что ребенок "сухой" и по всему чувствует себя превосходно. Она тут же быстро и умело укачала до того, казалось, и не собиравшуюся спать малышку, положила ее в кроватку, и только после этого вышла ужинать, одновременно удовлетворяя интерес мужа касательно того, где же она столько времени пропадала:

  - Ох, Вань, где я только не была, и с кем только не встречалась. И в комитете была, и к сослуживицам домой приходилось ездить, потому как многие уже в комитете не служат, и обедала у знакомых. Зато все, что хотела узнала. А изменений за то время, что я дома сидела, произошло столько - в голове не умещаются. Потому и задержаться так пришлось.

  - А ты все и не умещай, ты мне скажи главное, будет ваш Беженский комитет функционировать, разгоняют его японцы или нет, верны те сведения, или просто так слухи?- нетерпеливо спросил Иван, явно не собираясь выслушивать слишком пространные объяснения жены, ибо уже не злился на жену, а просто смотрел на нее и...

  Полина после родов и последовавшего потом вынужденного сидения дома так раздобрела, что теперь как никогда ранее "художественной пышностью" тела напоминала свою мать. Видя, что мужа явно радуют эти ее превращения, она выказывала притворное недовольство, что теперь ей придется в очередной раз обновлять гардероб. Вот и утром, одеваясь для выхода в город в свое "рабочее" платье, Полина отметила, что то буквально "трещит" на бедрах и груди. Правда про то, что буквально весь день она "ловила" красноречивые взгляды мужчин, которых притягивали именно эти, наиболее туго обтянутые места... про это она мужу не стала говорить. Даже совсем чуть-чуть окунувшись в свою прежнюю харбинскую жизнь, она поняла, что не сможет больше сидеть дома, ее неудержимо тянуло туда, к общению, магазинам, балам, кинематографу, театрам... службе.

  - Никто никого официально не разгоняет, но скорее всего Беженский комитет действительно скоро прикажет долго жить. Да, и наш председатель Колокольников подал в отставку, после того как японцы потребовали от него, чтобы комитет зарегистрировался в БРЭМ...

  Несмотря на вроде бы сквозившее в словах жены сожаление, никакого упаднического настроения Иван у нее не наблюдал. И он отлично научившийся "чувствовать" ее, сделал безошибочный вывод:

  - Насколько я понял, ты уже нашла выход из создавшейся ситуации?