Мы вернемся

  На хутор к Дмитриевым продотряд нагрянул под вечер. Братья, думая что все пойдет как обычно, покормили замерзших и уставших с дороги продотрядников, уложили спать. Рано утром командир подошел к старшему Василию:

  - А ну хозяин, отворяй амбар, будем смотреть твои хлебные излишки!

  - Тебе чего надоть? Ты скажи, мы тебе и хлеба отсыпем и овса лошадям в дорогу дадим. Самогонки хошь? Четверть нальем, и езжайте с Богом,- зевая со сна, не понял смысла слов продотрядника Василий.

  - Это ты белякам отсыпал и самогонкой откупался. А с советской властью такие фокусы не пройдут. Отворяй амбары, нам с тобой долго говорить неколе, не откроешь, сами замки посшибаем...

  Пошли в амбар, бойцы стали ссыпать зерно в мешки и таскать на подводы. Был бы жив Силантий, наверняка удержал бы сыновей, а так... Не выдержали братья-работяги, похватали спрятанные винтовки, да начали палить в продотрядников - уж очень жаль стало им так нелегко давшегося урожая. В той перестрелки убили двух бойцов и ранили командира. Погиб и Василий и полугодовалая дочка среднего брата Прохора, лежащая в зыбке от случайной пули. Оставшихся в живых двух братьев Дмитриевых скрутили, арестовали, судили и расстреляли, все имущество реквизировали. Оставшиеся одни, жены старших братьев забили крест накрест окна и двери, и с детьми покинули хутор, разошлись по деревням искать прибежища и куска хлеба. Уже летом на хутор забрели какие-то бродяги и, уходя, потехи ради запалили его. Так закончил свое существование хутор Силантия Дмитриева, одно из самых зажиточных хозяйств в Бухтарминском крае.

  Первым, кто "сломал себе шею" на продразверстке, оказался так подозрительно относившийся к Бахметьеву начальник уездной ЧК Малышкин. После ряда неудачных попыток провести изъятие хлебных излишков, когда продотрядники либо не находили спрятанный хлеб, либо пасовали перед дружным отпором в казачьих поселках, кержацких и даже новосельских деревнях, Малышкин решил сам показать пример, как надо проводить продразверстку. Поступок опрометчивый, но начальник ЧК надеялся, что возглавив продотряд, поведет его в свои родные, хорошо знакомые ему места, где найдет понимание и помощь местных крестьян. Но он жестоко просчитался. Хлеб не захотели сдавать не только староверы с казаками, но и его земляки новоселы. И когда на продотряд, ночевавший в одной из деревень, сами же местные крестьяне навели белых партизан, для Малышкина это стало неприятным открытием, которое он сделал перед самой своей смертью, ибо был убит, а продотряд полностью уничтожен. Командовал белыми партизанами бывший атаман поселка Александровский Никандр Злобин. После этого события срочно провели заседание уездного ревкома с соответствующей повесткой дня. Постановили, немедленно выделить дополнительные воинские подразделения для уничтожение данного белопартизанского отряда... Ну а Павел Петрович волею провидения лишился своего самого опасного недоброжелателя.

  Отряд атамана Злобина у кержацкой деревни Зубовка напоролся на красноармейцев. В бою Никандр Алексеевич был тяжело ранен. Казакам удалось уйти в тайгу и на руках вынести его, но организм старого атамана не сдюжил, и через два дня его похоронили в неприметном месте. Новым командиром избрали Степана Решетникова. Анненковский сотник резко изменил тактику. Помня наказ Анненкова, он сразу начал налаживать связи с другими отрядами белых партизан. У советской власти явно не хватало сил, чтобы взять под контроль весь труднодоступный Бухтарминский край. Красные гарнизоны отслеживали обстановку только вблизи крупных волостных центров, таких как Усть-Бухтарма или Зыряновск. Потому большинство белопартизанских отрядов базировались в высокогорье и тайге на склонах горного хребта, в районе казачьего поселка Большенарымского, что располагался в сорока верстах от Усть-Бухтармы.

  Общее восстание готовилось совершенно незаметно для власти. Не имея поддержки в казачьих станицах и поселках, среди кержаков, она естественно делала ставку на новоселов. Но после первой зимне-весенней продразверстки и среди новоселов поднялся недовольный ропот. Уже не рассчитывая на массовую поддержку населения, власти в каждом населенном пункте создавали комьячейки из числа активистов, обещали им должности и безбедную жизнь, казенный паек. Это в будущем сулило активистам перспективу вообще не заниматься тяжелым крестьянским трудом. Именно комьячейки и стали настоящей опорой советской власти на местах. Из их членов, в основном, формировались сельсоветы, они оказывали помощь продотрядам, им разрешалось иметь оружие.