Мы вернемся домой

– Каким образом? – поинтересовался младший лейтенант Петр Соменко, командир корвета № 89. – Связь между вселенными недоступна.

– А подумать? – хитро прищурился капитан.

Ненадолго задумавшись, молодой офицер бодро заявил:

– Зонды! Нужно оставить на той стороне аномалии несколько зондов, а после того, как мы передадим на один из них полученную информацию через гиперпрокол, он вернется сюда и свяжется со «Снегирем».

– Ну вот, – улыбнулся Николай Александрович, которому этот бойкий мальчишка, а Петру едва исполнилось двадцать три, нравился своим энтузиазмом и нестандартным мышлением. – А то невозможно, невозможно. Все возможно, если хорошенько подумать.

Командир второго корвета, № 37, Аленка Фомичева, которую все вокруг считали той еще оторвой, едва слышно фыркнула, у них с Петькой было давнее, еще со школы соперничество. На сей раз он ее опередил, но девушка была уверена, что еще нагонит наглеца. Она ведь тоже додумалась до зондов, но Петька, зараза такая, успел озвучить идею раньше. Обидно! Но ладно, впрочем, всем работы хватит.

Корветы разогнались и нырнули в аномалии, каждый в свою. А для экипажа «Снегиря» настало время ожидания. Ученым и штурману было чем заняться, они, захлебываясь от энтузиазма, исследовали сдвоенную аномалию. Земная наука не предполагала существования подобных, да что там, считала их абсолютно невозможными. А вот поди ж ты! Зато остальная дежурная смена не знала куда себя девать. Никого больше пока не будили, смысла не было, пусть спят. Вот когда примут решение, куда отправляться, придется вывести из стазиса хотя бы командиров подразделений.

Николай Александрович тоже места себе не находил, ему почему-то казалось, что информация от корветов должна поступить крайне важная, даже более того – от нее будет зависеть все. Но что подразумевается под этим «все»? Капитан понятия не имел, и от этого ему было еще более неуютно. Казалось, где-то вдали сдвинулось что-то основополагающее, на весы судьбы рухнули откуда-то увесистые камни, и сама суть мироздания изменилась. Ночью Николаю Александровичу пришлось идти в медотсек и просить снотворное – заснуть он так и не смог, а завтра следовало быть отдохнувшим. Врач ничуть не удивилась, к ней уже обращалась почти вся дежурная смена, и просто выдала капсулу с лекарством, кратко проинструктировав пациента.

Утром Николай Александрович проснулся довольно бодрым. Не успел он позавтракать, как Михалыч порадовал своего капитана, что из аномалии только что вышел один зонд. А еще через полчаса появился второй. Их память оказалась полностью забита информацией, и искины крейсера без промедления приступили к ее анализу. Дежурная смена тем временем собралась в небольшом конференц-зале, киберы разнесли напитки. Состояние у всех космонавтов почему-то было тревожным, у некоторых даже руки подрагивали.

– Михалыч, ну что там? – не выдержал, наконец, связист, Виталий Хантейнер. – Не томи!

– Не кипешуй, Джоныч, – отозвался искин. – Еще пара минут. Но сразу скажу, там тако-о-о-е-е-е…

– Вот же зараза! – ругнулся Соломон Гусман.

– На том стоим!

Прошло еще минут пять, и Михалыч наконец-то заговорил:

– Итак, главное. На обеих вариантах Земли идет первая четверть двадцать первого века, весна 2022-го года в одном и осень 2021-го во втором. Разница во времени между ними – четыре месяца.

– Самый разгар Великой войны… – закусил губу Николай Александрович. – Вот уж попали, так попали…

– А вот и нет! – возразил искин. – Ни в том, ни в другом варианте войны нет. Точнее, в первом она началась, но пока еще не глобальная. Это не наша история! В этих двух мирах все пошло по-другому.

– И?! – чуть не вскочил капитан.

– Главное отличие, похоже, в том, что здесь хоть в одном, хоть в другом варианте первый император таковым не стал, оставшись всего лишь президентом. Не знаю почему он не стал короноваться, это надо исследовать подробно, информации для выводов недостаточно. В первом варианте он сделал все, чтобы отсрочить войну и, хотя многие его решения выглядели странно, с нашей точки зрения, смог продержаться до двадцать второго года, создав за это время сильную армию и перевооружив ее, в том числе, и гиперзвуковым оружием.

– В двадцать втором году?! – изумился Гусман. – У нас оно только в тридцатом появилось…

– Даже раньше, в восемнадцатом, – уточнил Михалыч. – Но это не самое важное.

– А что тогда важно?

– То, что два месяца назад в этой реальности война все-таки началась, хоть ее и назвали специальной операцией. Россия вынуждена была начать принуждение Украины к миру, упредив ее нападение на Донбасс всего на несколько дней.

– Ты что несешь?.. – растерялся Николай Александрович. – Я не ослышался?!.