Мы ведь друзья, не так ли? (СИ)

Но Кирилл вдруг разулыбался глупой,мутной,пьяной улыбкой.

— Наконец до тебя доперло,и объяснять больше ничего не нужно.

Неуверенными движениями он достал сигареты,с третьего раза прикурил и вернулся на лавку.

— Чего ты там рассказывал? — кивнул он соседу.

Больше они на них внимания не обращали.

И Данил с Глебом поперли до дома.

Когда Глеб отчётливо услышал рычащий звук мотора,до дома оставалось совсем немного.Схватив Данила за рукав,они почти бежали.Мимо пятиэтажек,мимо детского сада,мимо гаражей.Но все равно не успели.

Кирилл обогнал и с разворотом перегородил дорогу.

— Поклянись,Голубин,что насчёт Эми это не разводка.

Он был так пьян,что еле сидел.

— Если разводка,то меня так же разводят.

— Садись,поехали к этому,мать его,Артёму.

— Ты пьяный.Куда тебе ехать?

— Когда это случилось? — вдруг заорал он.

— В субботу ещё.

— И ты только сейчас сказал?!

Пару раз с ревом газанув,он резко сорвался с места.Проехал метров сто,попытался свернуть на дорожку во дворы,но задние колеса заскользили,и мотоцикл с грохотом рухнул набок.

Данил кинулся к нему.

Со стонами и руганью Кирилл кое-как встал и принялся поднимать мотик,но,покачнувшись,не удержался и снова грохнулся.Мотик накрыл его сверху,придавив ноги.

Прохожие остановились,кто-то хотел помочь,но Кирилл послал их.Данил в нерешительности тоже застыл в стороне.

Подниматься Кирилл не торопился.Лежал на холодном грязном асфальте,закрывшись локтем,с мотоциклом на ногах.

— Давай вставай.А то вдруг полицию вызовут.

— Пусть вызывают, — пробормотал он из-под руки. — Я уже больше не могу.У меня никаких сил.

Его грудь часто поднималась,плечи короткими рывками подрагивали.

Кирилл с силой кусал губы,чтобы через боль вернуть самообладание,но это не помогло.

Теперь,видя столь сильное его отчаяние,понятно,что произошло в парке.Он намеренно хотел упасть в глазах Глеба,чтобы он сам отвернулся от него как от последней сволочи.Тогда,в студии,пребывая в слепом бессилии,Глеб прижег себе запястье сигаретой,Кирилл же пытался прижечь что-то внутри себя через ненависть,пробуждаемую в других по отношению к себе.Какая-то ноющая заноза сидела в нем и бесконечно терзала.

Сердце сжалось.

— Пойдём, — он попытался убрать руку Кирилла с лица. — Ты просто напился.Мама говорит,что пьяные слезы - это грошовые драмы.

— Если с Эми что-то случится,я не переживу.Мне и так казалось,что я умираю,а теперь просто лечу в пропасть.Понимаю,нужно что-то делать,но такой ужас перед глазами,что ничего не соображаю.

— Ты просто напился, — повторил Глеб. — Протрезвеешь,придумаем что-нибудь.

— Я же её так люблю.Так сильно.Если бы ты знал.Если бы кто-нибудь хоть капельку это понимал.Я же всех,на хрен,убью.И Артема этого,да плевать.Я всех найду.Каждого.И не дай бог хоть как-то обидит её.Она же такая…Её нельзя обижать.Она самый дорогой мне человек.

Парень замолчал и снова принялся шмыгать под локтем.

***

Разодрав коленку,Кирилл шёл медленно,немного прихрамывая,а осчастлививший Данил катил мотик позади их.Еле удерживал,но катил.

— Знаешь,когда я понял,что люблю её по-настоящему? — он снял кепку и немного пришёл в себя. — В двенадцать.Нам было двенадцать.Мне снился сон.Лето,жара,я выхожу во двор,а Эмили,которая ждала меня на лавке,нет.И я понимаю,что случилось что-то страшное,и начинаю искать её.Бегаю повсюду,ищу-ищу,но найти не могу.Никогда во сне не нахожу её.Никогда.Каждый раз просыпаюсь в жуткой панике.

— Я знаю, — сказал Глеб. — Мне Эми рассказывала.

— Это самый мой страшный страх.То,что её нет.Что она пропадёт.Я сейчас в кошмар свой провалился.Понимаешь? Каждый лист на земле вижу,каждое дерево,платье её такое бирюзовое,и того маньячину во сне.Знал бы ты,сколько раз я его убивал в своей голове.И всякий раз по-новому,самыми страшными и жестокими способами.Если бы это произошло в реальности,то Эми бы уже не было.Моей Эми,с которой мы с первого класса.Которая всех любит и жалеет.Даже пауков если в доме видит,то ловит и на улицу выпускает.Если бы ты знал,как я её люблю.

Последние слова он произнёс с жаром.

— Почему же ты разрешил мне встречаться с ней? Я ведь видел,как тебе плохо,но никак не мог понять отчего.

— Ненавижу себя за это.Это то,что ломает меня.Все во мне ломает.Понимай как хочешь, — его голос предательски оборвался. — Я иногда себе такое представляю.Что мы вместе.Ладно.Часто представляю.Что могу выразить все,что чувствую к ней,так,чтобы почувствовала и она.Чтобы поняла,как ошибается насчёт меня.Прихожу к ним в пятницу вечером и сижу до упора,потому что никак не могу себя выгнать,представляя,чем все обернётся,если я отпущу себя.Я же такой.Если это отпустить,то дальше контролировать будет ничего невозможно.Поэтому лучше не начинать.Я и так чуть не сдох от ревности к тебе.И не вздумай мне ничего рассказывать!

— Да особо нечего рассказывать.

— Вот и молчи.И про Артема не хочу знать.Пускай она назло мне это делает,но от одной мысли,что он к ней прикасается,становится невыносимо.Я тупо устал.Понимаешь? Эмили права в том,что это нужно вырезать.Ты не представляешь,как я устал.Не знаю,что делать.Очень тошно.

Комментарий к