Мы в Стамбуле (СИ)

  Переключив Арину на ее электронную игру, я взяла стул, пастель, лист тонированной бумаги и устроилась у окна рисовать уличку слева, наш дом был второй от угла, а дома тут были невысокие и узкие, так что наш был почти угловой.

  Напротив окна стоял темный, выщербленный кирпичный дом, и такое впечатление от него было, что его строили еще римляне и это памятник старины.

  Но на веревке, протянутой под наружным подоконником, полоскалось на ветру платье, мужские трусы, и двое штанов неизвестной принадлежности, за стеклом мелькнула старуха, посмотрела на меня и исчезла.

  Тут явно не пользовались стиральной машиной с сушилкой.

  К выщербленному историческому памятнику пришла женщина, обычная, не в парандже, не в платке, закрывающем пол-лица, а с непокрытой головой, в цветастом обыкновенном платье, и долго стояла под одним из окон, выкрикивая одно и то же слово, видимо имя.

  Упорство ее не было вознаграждено, и она ушла, так и не докричавшись до той, которая ей была необходима позарез, иначе человек не станет кричать 15 минут до хрипоты в голосе.

  Или станет?

  Появилась другая, моложе, и ей повезло, она застала ту, к которой пришла, и они поговорили всласть. Отвели душу. Одна стояла на тротуаре, запрокинув голову, вторая свешивалась из окна второго этажа, громко выкрикивая слова и жестикулируя, и я боялась, что она, в конце концов, так увлечется разговором, что потеряет равновесие, вывалится из окна и мешком грохнется на тротуар.

  Продержав меня в напряженном ожидании полета полчаса, они утомились и расстались. Обманули.

  Попытку расстаться они делали дважды, и только со второй она удалась.

  Сообщения, которые они передавали друг другу, видимо не были интимного характера, так как их могли слышать жители обеих улочек, на пересечении которых и стоял этот исторический дом.

  Все это напоминало мне Батуми, очень напоминало, только вопили на другом языке, не на русском и не на грузинском.

  А все же бывает иногда жаль, что языка не понимаешь. Но не всегда.

  В данном случае, возможно, хорошо, что не понимала.

  Апартаменты без звездочек

  Внизу, в отличие от верхних, комнатки были смежные, кухня совмещалась со спальней, а диван стоял в первой комнате. Здесь не было отопления батареями, как в гостинице, а был кондиционер, один, в спальне, совмещенной с кухней, который грел, а летом, видимо, охлаждал.

  Я впервые жила в помещении, так оригинально отапливаемом.

  Кровать стояла напротив кондиционера, а кондиционер висел над телевизором.

  Телевизором мы не пользовались: попытались поймать что-то на русском языке, особенно старалась Аришка, но тщетно.

  Но иногда все же таращились на экран, во время новостей там мелькали знакомые лица и места, показывали Украину, Абаму, других политических деятелей.

  Интересно наблюдать за мимикой, когда не слышишь слов, больше видишь.

  Убедившись по мимике, что верить нельзя никому из политиков ни на каком языке, и немым (если случаются немые политики) тоже, я перестала глядеть в телевизор.

  А пульт от кондиционера всегда был у меня под рукой.

  Я включала его, когда становилось прохладно, и сквозь сон слышала его тихий, но упорный гул и, когда уставала от шума, шарила по простыне, находила пульт и жала на кнопку. Становилось тихо.

  Кроме меня никто не просыпался.

  Двухконфорочная электропечка стояла на кухонном столе, рядом была мойка, в углу возле балкона небольшой холодильник, СВЧ печка и два навесных шкафчика, в которых я нашла рюмки, бокалы и две плоские тарелки.

  Внизу нашла глубокую сковородку.

  Вход в соединенный санузел был из первой комнаты, шампуней не было, но я прихватила из гостиницы.

  Фен я нашла в ванной возле душевой кабины, а утюг в двухстворчатом шкафу.

  Я попросила Саима принести кастрюлю и тарелки для супа, и еще обогреватель для другой комнаты, где стоял раскладывающийся диван.

  На широкой двуспальной кровати было узкое одеяло, но когда я рассмотрела его, оказалось, что не одеяло было узким, а пододеяльник, полуторный, и двуспальное одеяло подогнули по его размеру.

  Все это изумительно напоминало родину, даже чересчур.

  Я вынула одеяло из пододеяльника, и постелила его Алексею на тахту, а широкую простыню на американский манер использовала как наш с Ариной пододеяльник.

  Так принято в Штатах: большую простыню подкладывают под одеяло, а концы прячут под матрас, и получается уютный конвертик, для людей европейской культуры совершенно неприемлемый, вечно все сбивается жгутом.

  Но я не было уверена, что у Саима следует просить двуспальный пододеяльник.

  На английском языке.

  Вместо этого я потребовала нормальную электроплитку, одна из конфорок, которую мы включали при Саиме, горела, а стоило ему уйти, немедленно переставала это делать.

  Не уважала туристов.

  Саим принес плитку и тарелки с ложками, а стаканы я просить не стала, и мы всю дорогу пили из бокалов на невысокой ножке, мы с Лешей чай, а Арина молоко.

  Обогреватель Саим принес поздно вечером, и возился, устанавливал, а Леша, помнится, ему помогал. Или нет?