Мы умрем вместе...

В любой другой раз Кристин бы не удержалась от насмешливого смешка, вызванного столь нелепым самомнением, но не сейчас… Сейчас она искренне сопереживала за связанную заложницу и как никогда понимала, что значит отказаться от последней надежды.

И снова все закружилось перед глазами. Хотев было затеряться в глубине красивых зеленых глазах, Крис постаралась удержаться во времени, но стоило лишь кружившемуся вокруг нее пространству вновь остановиться, как она снова увидела перед собой всё те же кошачьи глаза. И вновь в них плотной стеной стояли едва сдерживаемые слезы. Однако, окружающая их обстановка изменилась. Прошла та палящая, невыносимая жара. Вместо этого открывшаяся местность буквально тонула в предрассветной тишине нового дня. Забравшись с ногами на широкую лавку, брюнетка оперлась подбородком о согнутые колени, и немигающе смотрела на пока ещё темное небо.

Легкий ветерок нежно теребил темные распущенные волосы. Ее длинное красное платье в нескольких местах было порвано, чем беззастенчиво открывало некоторые части стройного тела, но ей, казалось, все это было безразлично.

Неподвижно сидя на широкой скамье, темноволосая девушка неотрывно смотрела вглубь пугающей пустоты. Высокий дуб, росший неподалеку, тихо напевал свою унылую песню, придавая последним минутам сумерек ещё более унылую долю.

Внезапно Кристин узнала это место. Именно здесь, на этой скамейке она в свое время познакомилась с Дэном. Только вот ветвистый дуб в ее годы был несколько ниже. Это был центральный парк Нового Орлеана – она не могла перепутать.

«- Тина, - послышался со стороны тихий мужской голос. – Пойдем домой. Тебе нужно отдохнуть»

Медленно покачав головой, девушка так и не отела взгляд от бездонного неба.

«- Я хочу его дождаться. – Сквозь сдерживаемые слезы, прошептала она. – Ему может понадобиться моя помощь.

- Ему уже ничем не поможешь. Его больше нет. Смирись с этим…»

Неистово затрясся головой, брюнетка наконец-то дала волю своим чувствам.

«- Этого не должно было случиться. Не должно! – Крупные хрусталики первых слезинок плотным потоком заскользили вдоль ее щек. – Он не должен был жертвовать собой ради меня. Он не имел права разрушать свою империю ради какой-то там единственной, никчемной жизни. Это несправедливо. Он не должен был так поступать!

- Он любил тебя…»