Мы умрем в один день

Тело у Кати смутно белеет в полумраке комнаты. Она шлепает босыми ногами в ванную. И Саня — следом как притянутый магнитом. Катя любимая его женщина, смеясь, показывает ему, где встать, и направляет струю теплого душа на грудь, живот, ноги. Саня, шалея от ее обнаженного тела, которое принадлежит ему, гладит, прижимая к себе. Катя шепчет:

— Нет… вот сюда поцелуй… и сюда…

К Кате вместе с ним приходит настоящее возбуждение, и нет уже других мыслей. Выгибаясь, подставляла тело под поцелуи.

— Я хочу так…

Смеясь вырвалась из Саниных рук и потянула его за собой.

— Теперь по-другому. Пойдем снова в комнату.

Утром красилась у зеркала. Саня стоял сзади, потерся щекой.

— Катюшка, я тебя люблю. Выходи за меня замуж?

— Почему бы и нет. А где жить будем? Сюда хозяева через пару месяцев возвращаются. А к твоему дому подходить страшно, того и гляди в овраг сползет.

— Найдем.

Она подошла к шифоньеру и, сняв халат, стала переодеваться. Саня обнял ее, но Катя отстранилась.

— Пусти, я и так опаздываю.

— Катька, я ведь серьезно. Может выйдешь за меня замуж? И жилье я найду, и все у нас будет.

— Эх, Шурик ты, Шурик! Ты же меня совсем не знаешь. Может я от тебя убегу на второй день. Я женщина капризная.

— Не убежишь. Так как я тебя никто любить не сможет.

— Откуда ты про других-то знаешь?

— Знаю. Сегодня вечером увидимся?

— Не-а-а…

— Почему?

— Потому. Инвалидом меня хочешь сделать? Болит все от твоей любви.

— Ну просто так посидим.

— Позвони после обеда. Или лучше — завтра.

Саня пошел в прихожую. Катя продолжала возиться с юбкой. Он потоптался, хотел ее позвать, но раздумал.

— До свидания, Катя.

— Пока! — ответила она, не делая попытки проводить его.

Саня осторожно прикрыл за собой дверь. Он понял, что сегодняшняя ночь — каприз красивой женщины. Может быть даже плата за дорогой подарок. И не больше.

Он ей не позвонил. Ни в тот день, ни в следующий. Катя приехала к нему сама.

Светлая «Волга», переваливаясь на ухабах, подъехала к дому Лукашиных. Вышла Катя и постучала в калитку. Водитель, толстый кучерявый парень, с любопытством наблюдал за ней. Новая блестящая «Волга» и маленькая изящная Катя в кожаном, туго подпоясанном плаще и в узорных сапожках совсем не вязалась с грязной Хамовкой, завалившимся Саниным домом и помойкой — оврагом за ним.

— Поедем? — спросила Катя.

Саня молча кивнул, не спрашивая, куда и зачем. Пошел, переоделся и сел на заднее сиденье.

Когда в городе остановились возле ее дома, кучерявый водитель высунулся в окно. Ты же обещала…

— А пошел ты! Сначала ботинки почини. Саш, заплати ему десять рублей.

Катя показала кучерявому язык, потом неожиданно подмигнула и засмеялась. Надувшийся было водитель заулыбался во весь рот.

— Ну дает твоя подружка. Не соскучишься с ней!

10

Антипов долго рассматривал пистолет. Выщелкнул из магазина патроны, осмотрел капсюли. С оружием он обращаться умел. Потом к браунингу потянулся Костыль, тоже стал целиться и передергивать затвор.

— Калибр 7,65, семизарядный, — сказал Олег, — надежный пистолет.

— А как насчет второй пушки? — спросил Антипов.

— Будет. На этой неделе.

Получалось, что Антипов свое согласие давал. И вместе с согласием выдвигал себя в лидеры группы. Не обращая внимания на Олега, долго расспрашивал Клевцова о том, сколько человек работает в кооперативе, какая зарплата и кто обычно возит деньги. Кое-что Антипов записывал на клочках бумаги. И это отчетливо скользящее пренебрежение к авторитету Полякова, а особенно мятый клочок бумаги все сильнее раздражали Олега. Стратег выискался, еще карту чертить начнет!

Они сидели в комнате у Сереги. За стенкой о чем-то бубнила мать Костыля, распекая пьяненького мужа. Серега достал из-за шкафа начатую бутылку водки, принес из кухни тарелку с хлебом и сыром. Когда разбирали стопки, Олег невольно остановил взгляд на густо татуированных пальцах Антипова.

Генка перехватил взгляд Олега, усмехнулся и медленно выпил водку.

— По молодости. Как разбогатею — сразу сведу. Зато наука, которой нигде больше не постигнешь.

Олег смотрел почти с ненавистью. Господи, до чего я дошел! Жру водку из грязных стаканов вместе с уголовником. И эта морда меня еще учит жить. Врезать прямым в свиной пятак и смотреть, как он будет корчиться на полу.

Последнее время Олег с тревогой наблюдал в себе растущую нервозность, особенно под действием алкоголя. Несколько дней назад вернувшись от Кати, он устроил дома чуть ли не истерику, когда мать сделала ему в общем-то безобидное замечание. Потом ему было стыдно, мать он любил и был с ней предельно откровенен. Но даже она не догадывалась о замыслах сына уехать из страны. Впрочем, Олег знал, мать его не оставит и любыми путями будет с ним.

— Тебе не очень нравятся мои руки, — повертел растопыренными пальцами Антипов, — но я не Васька-Вор-Дубина, и ты не считай себя намного умнее, чем я, хотя, может, так оно и есть. Но все равно, ты во мне нуждаешься!

Они допили бутылку, и Серега достал вторую. Алкоголь почти не действовал на Антипова, только еще больше побагровело его кирпичное широкое лицо.

— Вы беретесь за мокрое дело, а многого не знаете.