Мы умрем в один день

Олег, конечно, мужик крутой и драться умеет. Серега сам видел, как он раскидал целую компанию подвыпивших парней, которые однажды привязались к ним на улице. Его уважают блатные, и тень этого уважения. падает на Серегу, который как ни круди, всего лишь мелкая фарца. Но с рэкетом или вооруженным налетом другое. Там надо заворачивать еще круче. Брать за глотку так, чтобы жертвы не пискнули. Малейшая нерешительность с их стороны, и дело провалится. Дай Бог, если сами ноги унести сумеют.

Олег слушал его, не перебивая. Он вдруг понял — Костыль прав. Им нужен жесткий человек, который сумеет сразу подавить любое сопротивление, отбить охоту крутить хвостом или попытаться их обмануть.

— У тебя есть кто-нибудь на примете?

— Есть.

— Ну и кто он такой?

— Ты его, наверное, не знаешь, Антипов Генка. Мы раньше жили на одной улице в Хамовке и учились вместе. Два раза сидел, последний раз за грабеж. Мужик резкий, какой нам и нужен. На прошлой неделе с ним поддавали, он сейчас один, ищет, к кому прислониться.

— Уж так мы ему здорово нужны, — скривился Олег, — сразу кинется сломя голову!

— Если узнает, что у нас хороший план, есть оружие, машина — согласится.

— Откуда машина?

— А ты что, не сможешь у отца попросить, если понадобится?

Костыль, бесхитростно помаргивая, смотрел своими зеленоватыми глазами прямо в лицо Олегу. Глаза у него были очень похожи на Катины.

— Ладно, — наконец отозвался Олег, — встретимся с ним, поговорим. Глянем, что он за птица. Только без всяких выпивонов и блатной трепотни. А то начнет хвалиться, сколько клопов на лагерных нарах подавил.

Серега хитрил. Он искал третьего, чтобы подставить вместо себя. Какой из него рэкетир или налетчик! У Олега с Антиповым куда лучше выйдет. Оба ребята крутые, и в паре пойдут хорошо. Не сравнить же Антипова с Серегой! Когда-то в Хамовке он носил кличку Кабан. И не только из-за упитанной круглой морды. Антипов мог ломиться напропалую, не оглядываясь и не испытывая страха.

Но и у Полякова были свои соображения. Он твердо решил, если приятель Костыля им подойдет, сам Олег ни в ограблении, ни в рэкете участвовать не будет. С помощью Кати он достанет оружие, попросит у отца машину, отвезет куда понадобится, но не больше. Хватит одного трупа.

Вечером ему позвонила Катя.

— Меня вызывали в Серый дом.

— Куда, куда? — не понял Олег.

— В милицию. В областное УВД.

Олег оторопело молчал, чувствуя, как забухало сердце. Хотел спросить зачем, но мгновенно пересохло во рту…

— Приходи ко мне, — сказала Катя, — прямо сейчас.

— Тебя вызывали в связи с тем случаем? — Он запнулся, а вдруг телефон прослушивается? — Чего ты молчишь?

Но Катя уже повесила трубку.

С ней беседовал высокий мужчина лет сорока, в светлом костюме. Встречая Катю у подъезда управления внутренних дел, он назвал свою должность и фамилию, которые она мгновенно забыла. Вертелось в голове «по особым делам», а это значит…

Без бумажек, положив локти на стол, мужчина разговаривал с ней о работе, чем занимается в свободное время. Катя отвечала. Иногда звонил телефон, и мужчина поднимал трубку. Назаров… Так он отзывался:

«Майор Назаров слушает!».

Майор поглядывал на Катю не без интереса и даже раза два отпускал комплименты. Потом спросил словно невзначай, давно ли Катя была последний раз в Москве.

— Год назад. Даже больше…

Смотрела на себя словно со стороны. Тряслась, боялась, но сумела загнать страх во внутрь. Отвечала почти спокойным голосом.

— Вы ведь жили на квартире у Нины Тимофеевны Белан?

— Да.

— Долго?

— Месяцев пять или шесть. А что?

Это «а что» вырвалось с испугом, с заметной нервозностью. Все равно ничего не скажу, хоть режьте! Майор перегнувшись через стол, говорил доверительно, почти ласково. Только что дочкой не называл.

— Белан использовала свою квартиру как место для свиданий. Что-то вроде притона, так?

— Да.

— Вы были одной из девушек, которую за деньги она предлагала разным мужчинам.

— Да.

— Назовите, пожалуйста, фамилии и имена девушек, которые работали вместе с вами.

— Мне не хочется об этом вспоминать. Я попала туда по глупости.

— И все же постарайтесь вспомнить.

— Постараюсь…

Господи, сейчас он начнет допытывать, где я была в ТОТ день. В Доме моделей порядок — там все дни отмечены как рабочие. Родители тоже не знают. С соседями она не общается. Не станут же они проверять поезда?

— Таня из Загорска со мной вместе жила. Рыжая такая. Фамилии не знаю. Там вообще не было принято называть фамилии. Чтобы осложнений не возникало. Люда одно время часто приходила. Высокая, симпатичная, кажется, москвичка…

Катя перечислила еще несколько выдуманных имен. Неужели нашли Свету? Тогда все, тюрьма!

— А клиенты? Постарайтесь вспомнить фамилии. Особенно постоянных посетителей. Ведь такие были?

— Не помню. Они все на одно лицо.

— А вы все же вспомните. Может быть, клички, где живут.

Катя вдруг разрыдалась. Она плакала, прижимая к липу платок, чувствуя, как расплывается по щекам тушь. Майор что-то пытался говорить, но она, не слушая его, мотала головой и продолжала всхлипывать.