Мы умираем за Игниум

— Но если хочешь нормальной жизни, — продолжал я. — Нужно уметь её ценить, как свою, так и чужие. Просто, когда видишь всё это дерьмо, то понимаешь эту ценность, да и ценность повседневных мелочей тоже. Слишком тебя задерживаю, — я осторожно спрятал левую руку в карман, чтобы не намочить повязку. — Но я почти закончил. Когда видишь, как хрупка человеческая жизнь, то приходит понимание, что её надо беречь. К сожалению, так бывает не у всех, как у тех... как у тех, кого мы с тобой видели, Янек. Но я верю, что большинство хотя бы об этом задумывается. Так что я просто стараюсь жить дальше. Не знаю, как будет с возрастом, но справляюсь, пока это ещё в моих силах. И тебе тоже надо этому научиться.

* * *

На следующий день я с самого утра пошёл в столовую к своему классу, на завтрак. По пути раскланялся с Кэлвином, но не перекинулись с ним ни словом, поздоровался с Катариной Варга, которая была на удивление приветливой, а ещё увидел того парня-переростка, с которым подрался в первый день появления в Академии. Сегодня он держался на почтительном отдалении. Ну и хорошо, а то в текущем состоянии я могу быть только грушей для битья.

Мой класс сидел на своём обычном месте в углу. Валентин, Лана, Мария, вечно молчащая Анита, а вот Яна с ними нет. Мария приветливо улыбнулась и придвинула мне стул рядом с собой.

— Природа вообще несправедливая штука, — продолжал Валентин что-то рассказывать. Судя по интонации, он опять издевался над своим братом-близнецом, сидевшего за соседним столом. — Вот даже на нашем примере. Смотри, Лана, вот я умный, талантливый и способный, а вот Павлу ничего это не досталось, он как был…

— Да заткнись ты уже! — брат Валентина закрыл уши руками. — От тебя нигде продыху нет. Как же ты меня достал за всю жизнь.

— Валь, хватит доводить Павла, — попросила Лана. — Вон, смотрите, кто с нами. Как себя чувствуешь, Марк?

— Лучше, чем вчера, — ответил я.

Завтрак сегодня плотный, на моей тарелке лежали две здоровенные жареные колбаски с яичницей, фасоль и какая-то зелень. Рядом с тарелкой нож и вилка, но придётся пользоваться одной только вилкой, всё равно пальцы левой руки перевязаны, да и до сих пор не гнутся.

— Давай, помогу, — сказала Мария и ловко нарезала мне колбаски на равные кусочки. — А то неудобно же.

— Спасибо.

— А может, покормишь его с ложечки? — Валентин засмеялся.

— Валь, заткнись, — чуть ли не хором сказали Мария и Лана.

— Злые вы, — Валь сделал вид, что обиделся. — А, кстати, давно хотел сказать… ого, какие люди.

Ян сел за стол рядом со мной.

— Всем доброе утро, — сказал он грустным голосом.

— Что это ты вдруг решил к нам присоединиться? — с подозрением спросил Валь.

— Потише, Валентин, — попросил я.

Мария пододвинула к Яну тарелку с завтраком и кружку с кофе.

— Артура прогнали, — Ян посмотрел на меня. — Видел его, он собирал вещи. Обещал зайти попрощаться. Ульдов вчера узнал… про ту сцену.

— Какой ужас, — сказала Мария. — Бедный Артур. Мы слышали про него. Всё-таки прогнали.

Остальные классы понемногу расходились, пока не остались только мы.

— И кто у нас будет вместо него? — спросил я.

— Не знаю, — ответил Ян. — Надеюсь, это будет Кобаяши, остальные учителя заняты.

— Помнишь тот случай? — спросил Валентин. — Артур тогда пьяным бегал по всему корпусу, а мы с тобой и Адамом пытались его поймать и спрятать, пока Ульдов не увидел. В тот раз пронесло.

— Так его жаль, — Мария подпёрла голову руками. — Он же добрый человек. Но мне папа говорил, что Артура слишком сильно давит его прошлое, он не может о нём забыть.

— Мирная жизнь не для боевых генералов, — сказал Валь. — Мой папаша тоже, вроде спокойный, но иногда как с цепи срывается, особенно когда выпьет. Раз охранника избил до полусмерти. Потом, конечно, извинился, но… А ещё у нас повар куриц сам не рубит, мой папаша сам каждое утро приходит на кухню и курицам головы отрывает голыми руками.

— Валь, мы же едим, — возмутилась Лана.

— Ну это же чистая правда. А помнишь, Янек, когда мы были маленькими, твой отец…

— Лучше не надо, Валентин, — Ян посмотрел на близнеца мрачным взглядом.

— Это же Артур! — Мария поднялась и помахала ему рукой, хотя Артур не мог нас не заметить.

Учитель подошёл к нам с виноватой улыбкой. За ним следом шагал какой-то седоусый мужчина в офицерском кожаном плаще.

— Ульдов сказал, чтобы я сразу отвёл вас к воротам, генерал, — хриплым голосом произнёс человек в плаще.

— Дай мне пять минут попрощаться, — попросил Артур.

— Да, генерал, — старый солдат отдал ему честь и отошёл к выходу.

Учитель выглядел плачевно. Лицо опухло, нос красный, всё ещё разит перегаром. Руки перебинтованы. Одежда потасканная и давно не стиранная, как у бродяги. На плече висела грязная сумка, а из дырки на дне выглядывал носок.

— Артур, вас правда выгоняют? — спросила Лана.

— Да, Ланочка, — Артур вздохнул. — Всё из-за моей тупости. Раньше я был молодым дураком, но потом повзрослел и стал старым дураком, представляете?

Он медленно обвёл всех взглядом, будто ожидал смеха. Через несколько секунд засмеялся Ян, но совсем ненадолго.