Мы - террористы

– Ваня, я тебе честно скажу. Если б это был не ты, вообще никаких базаров про такие дела. Пинками бы. Но раз ты, тогда учти, если что-то там пишется, то вот я сейчас приемник врублю (врубил), и не запишется ничего. Да, командир? Теперь, сразу предупреждаю, мы тоже серьезные ребята, мы в случае какого-нито стучалова конкретно тебя найдем. Ты не обижайся, иначе нельзя.

– Да я понимаю.

– Слушай, хочешь «муху» продам? Исправная, хорошая «муха». За двадцать тысяч рублей хотел, тебе за семнадцать отдам. Хочешь? Что это за «муха» такая, он доподлинно не знал. Наверное, что-то вроде гранатомета. И поскольку в их раскладах гранатомет учитывался как хорошая, но небывалая возможность, Евграфов спросил:

– А он вообще со сколькими зарядами? Смеются.

– Да ты, браток, совсем не того. Не врубаешься. Это просто труба и хлопушка. «Муха» - одноразовая. Как шприц. И тут он отчетливо понял, что для разборок из-за долга никакая «муха» не нужна. Нет, по идее совсем не нужна никакая «муха». И еще того хуже, если местные ребята будут знать, что продали ему эту самую «муху», а через месяц из такой вот трубы с хлопушкой положат какого-нибудь видного подонка. Телевизоры, радио, то се, а ну как спохватится кто-нибудь? Информация пойдет. Все мы такие верные дружные, хорошие ребята, но информация в таких случаях все-таки идет. Часто идет. И Евграфов засуетился:

– Да нет, ребята, ну кого мне подрывать? Мне разобраться…

– Граня, ты видел, как у него глаза… Ты, кент, глазами на себя стучишь.

– Ну а чего ты хотел? Есть ПМ и восемь патронов. Тебе - ниже цены, за полтонны баксов.

– А калашника у вас не найдется?

– Ну ты серьезный какой. На что тебе калашник? Шпану дворовую гонять?

– Там не шпана.

– Друг, извини. Есть калашник. Есть хоть пять калашников. Две тонны ствол. Но тебе я такую машинку не продам. В этот момент Узбек затрясся в беззвучном смехе. И все хитро так поглядывал. Знаем, мол. И смеется, как сумасшедший. Евграфов всеми потрохами ощутил, насколько правильно было б прямо сейчас убраться отсюда.

– Отчего ж не продашь?

– Если это такие серьезные пацаны, они тебя с другом просто размажут. Размажут и поинтересуются, где ты ствол добыл. Только не пой мне тут, что ничего не скажешь. И не лечи меня, братишка. Ты, командир, не знаешь, как они тебя спросят. Они тебя так спросят, ты им маму родную сдашь. Ты же по натуре не блатной. Ты лох, прости меня, не обижайся, но все эти игрушки не твои. Ты никаких понятий не знаешь, они тебя в минуту расковыряют от пасти до письки. А мне лишние неприятности не нужны. ПМ продам, скажешь на рынке купил, у ветерана купил, блин… Узбек, беззвучно смеясь, стал раскачиваться на стуле и постанывать - как бы от попыток не расхохотаться вслух.

– …Ваня, приезжай по другому делу. Или я тебе позвоню, если совсем бабок не будет, продам калашник. Сейчас есть бабки, не хочу в дерьмо вязаться. Но тебе ведь скоро калашник нужен?

– Скоро.

– Тогда извини, не получится. Я тебе останусь должен, заезжай если что. Но тут не такое дело.

– Я понял. Без обид.

– Может я пришлю тебе трех-четырех орлов, они и без калашника причешут, кого хошь. А? Может ребятами помочь? Нет? Дело такое секретное? Ну приезжай, поможем, чем можем, только не этим. Узбек свернул свою эпилепсию и зашипел:

– Что ты извиняешься, Граня! Ты видишь, он темнит. Ему не долг никакой нужен, он тут такой оборзевший лох, за киллера хочет сработать. Ты что, лох, когда за «муху» базарили, так мигал? Ты зачем на калашник хавало раззявил? Ты кто такой? Кого ты сделать хочешь? Что ты гонишь тут мне! Может ты Ельцына завалить хочешь? Или Рыжего? Или Березовского? Ты с бандюганами в ноль монтируешься, ты там не причем, ты угрохать кого собрался, ты мне скажи… Граня заботливо так пытался утихомирить Узбека, но тот вырывался и уже в полный голос кричал:

– Или ты гниду-Грачева завалить хочешь? Хочешь гниду-Грачева уделать? Я с тобой сам пойду, он моего друга в Чечне угрохал ни за хрен, я сам с тобой пойду, скажи только, что Грачева-гниду хочешь завалить! У меня есть ствол. Вот, гляди, лох! И вынул пистолет прямо из-под майки. Евграфов сидит, весь в холодном поту, посетители, слава господи, уже разошлись, официантка где-то на кухне, есть еще шанс по добру по здорову отсюда выбраться. Граня сделал какое-то ловкое движение, и Узбек, поперхнувшись, полетел на пол. Граня быстро засунул ему пистолет под майку и махнул рукой: уходи, пока цел. Закрывая дверь, Евграфов еще напоследок услышал: