Мы такие же люди

Во время моего пребывания в Милингимби меня мучили песчаные мухи. От их укусов на коже появляются волдыри. Много раз, ощущая укусы, я пристально рассматривал свои руки, но тщетно. Мои мучители были невидимы.

Эти крошечные насекомые, размером меньше булавочной головки, легко проникают сквозь противомоскитную сетку. В результате укусов песчаных мух нередко возникает раздражение кожи, а иногда и лихорадка.

В Милингимби приходится оберегать от насекомых даже домашнюю птицу. Ночью под насест ставят жестянки с тлеющими опилками.

На следующий день, в воскресенье, я отправился в церковь. Служба велась в открытом строении. Изнурительная жара, которую можно переносить, пока вас обдувает ветерком, в закрытом помещении становится совершенно нестерпимой.

Слева сидели мужчины, в центре - ребятишки, справа - женщины с грудными детьми. Казалось, у каждой женщины был грудной ребенок. Дети лежали на коленях у матерей. Некоторые из них спали, сидя у женщин на плечах или лежа прямо на земляном полу.

Рядом с молодым миссионером, читавшим проповедь, стоял худой старый абориген. Его острая седая бородка ясно говорила о малайском влиянии. Он был одет в чистую рубашку и брюки цвета хаки. У старика было доброе лицо с умными глазами, он держался очень прямо. Этот абориген переводил проповедь фразу за фразой на язык своего народа.

Старик переводил легко и уверенно. Хотя для передачи смысла он употреблял больше слов, чем миссионер, слушатели были явно захвачены его красноречием.

Имя старика было Макарвола, но его обычно называли Гарри. Пожалуй, Гарри из Милингимби - самый популярный абориген севера Австралии. Каждый этнограф, побывавший в этих краях, немало узнал от этого человека, дававшего сведения об обычаях и преданиях своего народа.

Собравшиеся в церкви люди слушали проповедь с напряженным вниманием.

На полу между скамьями расположилось несколько собак. Собаки аборигенов - гладкошерстые, белые с рыжевато-коричневыми пятнами. В них течет кровь динго; они бросаются на незнакомых людей.

Аборигены любят своих собак, и все же собаки влачат тут жалкое существование. Хозяева часто бьют их, как правило, рукой по голове. Собаки, по-видимому, принимают это, как должное. Они покорно стоят с закрытыми глазами, подставив голову, вздрагивая при каждом ударе. Когда наказание окончено, собака бурно проявляет свою радость. Она прыгает вокруг хозяина и норовит лизнуть ему руку.

Две собаки стали рычать друг на друга. Одна из женщин, пробормотав что-то на родном языке, сильно ударила провинившуюся собаку. Та безропотно ждала следующего удара. Их последовало два. Вторая собака легла на спину возле женщины, подняв передние лапы. Женщина положила загрубелую ступню псу на грудь, потом отвела ногу. Собака взяла ногу женщины в пасть, осторожно сжала зубами л стала лизать.

Голый темнокожий ребенок взобрался на собаку. Та повернула голову и лизнула младенца в лицо.

Многие дети присматривали за младшими братьями и сестрами, сидевшими рядом с ними. Они выговаривали малышам, если те начинали ерзать, и прекращали начинающийся было плач.

Я обратил внимание на мальчика лет двенадцати, присматривавшего за братишкой. Обняв его за плечи, он время от времени наклонялся и что-то шептал ему на ухо. Его слова, по-видимому, рассмешили малыша: Он прикрыл рот ладонью, чтобы не рассмеяться.

Церковные гимны исполнялись на языке аборигенов. Пели дружно, а дети громче всех.

21. Прием больных

Каждое утро сестра Пик, монахиня из миссии, раздавала детям молоко. Они собирались вокруг нее, держа в руках жестяные кружки, болтая как стайка попугаев. Матери спускали на землю малышей, которых несли на руках, и ждали, пока те получат свою порцию молока.

Я пошел вместе с сестрой Пик в амбулаторию, где собрались аборигены, нуждавшиеся в медицинской помощи. Это было небольшое, но хорошо оборудованное помещение со скамейкой вдоль наружной стены. На скамье сидели несколько женщин и детей.

Около двери на земле сидела женщина и кормила грудью ребенка. Рядом с ней стоял старик. Он опирался на одну ногу; вторая нога была согнута в колене, и ступня лежала чуть выше колена первой ноги. Вероятно, стоять в этой журавлиной позе удобно: мужчины охотно ее принимают.

У аборигенов много излюбленных поз, рассчитанных на то, чтобы дать отдых усталым мышцам. Иногда они стоят, держа за спиной копьеметалку, продетую с обоих боков под локти. Они легко принимают такую позу благодаря прямой осанке. Я часто видел, как они идут через заросли, опираясь спиной о копьеметалку.

Самая распространенная поза отдыха - это присесть на корточки, подтянув колени к подбородку.

Аборигены чрезвычайно стойко переносят боль. Даже дети и грудные младенцы проявляют удивительный стоицизм. У младенца, которого кормила грудью женщина, сидевшая на земле у входа, был под мышкой нарыв величиной с яблоко. Кожа на опухоли так туго натянулась, что казалась светлой. Бедному ребенку приходилось отставлять ручку от бока. И все-таки он почти никогда не плакал!