Мы спасаем попаданцев (СИ)

Максим Эдуардович сгреб свои бумажки со стола и, аккуратно сложив их в стопку, принялся утрамбовывать листочек к листку, колотя форзацем этой самой стопки по столу. Бряцк, бряцк, бряцк! – ударялась и без того уже аккуратная стопка о стеклянную столешницу. Взгляд профессора был задумчивым, а мысли, похоже, витали уже где-то далеко.

– Боюсь, что нет, – покосившись на Лыкова, покачал головой шеф. – Что-то исправить мы все равно не в силах. Ты ведь сам уже знаешь, что машины времени, способной отправить нас в изначальную точку преображения привычной нам реальности, не существует. Мы лишь можем следовать через временные разрывы материи за попаданцами. А рассчитывать на шанс, что когда-нибудь нам подвернется возможность попасть именно в то время, когда Сатановский начал менять прошлое, мы не можем, поскольку этот шанс слишком мал…

Стопка листков бумаги выскользнула из рук профессора, упала на пол и часть из них разлетелась по комнате.

– Как говорится: снаряд два раза в одну воронку не попадает, – закончил свою мысль Громов. – Поэтому с этим нам остается только жить.

– И заново учить историю, – подытожила Юля, встав со стула и принявшись помогать Максиму Эдуардовичу собирать рассыпавшиеся листки.

Денис лишь хмыкнул.

– Шеф, а можно еще один вопрос? – глядя на то, как Юля в винтажном платье, встав на коленки, полезла под стол за последним, залетевшим туда листком, спросил Фадеев. В другой момент подобное зрелище показалось бы ему весьма любопытным, во всяком случае, забавным, но сейчас Дениса интересовало немного другое.

– Конечно можно.

– Кто такая эта Моника и ее люди?

БАЦ!

Это Юля шмякнулась затылком о столешницу. Еще секунда и под столом стало подозрительно тихо.

– Вылезай, – скомандовал Громов. – Тебе же тоже интересно это услышать?!

Юлина рожица показалась из-за столешницы. Девушка виновато улыбнулась и, почесав ушибленную макушку, уселась на стул.

– Моника, или как ее звали раньше – Мария Ивановна Казак, является главой интернационального отдела Евросоюза, занимающегося недопущением изменения истории и извлечением граждан западного мира, угодивших в петлю времени, – прорезюмировал шеф.

– То есть: она и ее группа – наши коллеги и занимаются тем же самым?! – подытожил Денис.

– В сущности, да, – кивнул шеф.

– А еще она – предательница и перебежчица, – вдруг воскликнул Лыков и хлопнул собранными листками об стол, отчего они опять разлетелись по кабинету.

Юля лишь хмыкнула, но собирать бумаги на этот раз не поспешила, профессор занялся этим в одиночестве.

– И Максим Эдуардович прав, – согласился Громов. – Семь лет назад, когда наш отдел только создавался, Моника, как и я, стояла у его истоков. В свое время она была отличной шпионкой и зарекомендовала себя, как высокоморальный и преданный делу агент. Но, как выяснилось в дальнейшем, ее высокоморальные принципы оказались чрезмерно высокими. Казак решила, что ни одно государство в мире не вправе единолично обладать технологиями, способными проникать через временные разрывы. Она посчитала, что шанс, будто новая Россия… – шеф на секунду замолк, перед его глазами всплыла картина прошлого, – «развалившегося коммунизма», как она выразилась однажды, захочет переделать историю под себя, слишком высок. И выкрала наши технологии…

– Изобретенные, к слову сказать, мной! – пропищал профессор Лыков из под стола.

– Да, изобретенные Максимом Эдуардовичем, – согласился Громов и продолжил: – Казак выкрала эти технологии и поделилась ими с английской и китайской разведками. Не продала! Попрошу заметить! – Шеф поднял палец кверху. – А поделилась, согласно своим гуманным и идеалистическим принципам.

– Даже не смейте ее защищать, Константин! – Раздался ворчливый старческий голос из-под стола. – Она не борец за идею, а предательница и воровка.

Громов смерил столешницу недовольным взглядом, будто пытаясь ее прожечь.

– При всем уважении, Максим Эдуардович, но я никого не защищаю, а лишь привожу факты!

– Боюсь, что ваши в прошлом близкие отношения с этой женщиной мешают вам рассуждать о ней здраво! – Донеслось из-под стола.

БАХ!

Ладонь Громова треснула по столешнице.

Юля аж вздрогнула, а Денис подумал:

«Ого, первый раз вижу, как шеф потерял над собой контроль, видимо амур-ля-мур у них с этой Моникой был не шуточный. И она, по-видимому, разбила ему сердце своим предательством. Хотя, возможно ли вообще разбить сердце Громову? Это еще вопрос».

– Лыков, кончайте там шебуршиться, как домашняя мышь под плинтусом и вылезайте уже из-под этого чертового стола! – прорычал шеф.

Профессор что-то пробурчал, но все же вылез и, скомкав листок, который оказался у него в руке, уселся на стул.

– Зачем же так злиться, любезный? – пропыхтел Максим Эдуардович. – Вы рассказываете эту историю, вот и рассказывайте, а я лишь внес свое скромное мнение. Продолжайте.

– Спасибо, профессор, за ваше скромное мнение, – покачал головой Громов. – Но больше тут рассказывать нечего! – Взгляд в сторону Дениса и Юли. – Дальше уже и сами все додумаете, знаю я вас.

– Ну, в принципе все понятно, – постаралась подытожить Юля. – Выходит…