Мы с Севой в лесу

Незнакомка и в самом деле вела себя очень странно. Она не закричала, не бросилась в отчаянии на землю, не прикинулась раненной, как сделала бы на её месте другая птица, застигнутая на гнезде. Она только сжалась в комочек и внимательно смотрела на нас чёрным глазом, маленьким, как маковое зёрнышко.

Мы подошли к гнезду совсем вплотную. Птичка не улетала. Нам очень хотелось посмотреть, что у неё в гнезде, но эта странная маленькая особа вела себя так, что нам как-то стыдно было её потревожить.

— Она, наверное, ручная, — высказал предположение Сева. — Жила у кого-нибудь в комнате и привыкла к людям. Ну, лентяйка, давай поднимайся! — и он погладил её по гладкой тёплой спинке.

Птица не шевельнулась, только клюнула острым носиком приблизившуюся к ней ладонь.

Долго мы топтались около гнезда, всячески давая понять хозяйке, чтобы она слетела хоть на минутку. И всё без толку. Пришлось осторожно взять её в руки и снять с гнезда. Под ней оказалось четыре тёпленьких птенчика, ещё не совсем освободившихся от яичных скорлупок, и одно целое голубенькое яичко.

Так вот, оказывается, в чём дело! Мы пришли к нашей незнакомке совсем не вовремя. У неё рождались дети. Маленькая мать, конечно, боялась нас, таких огромных, по сравнению с ней, и страшных. Но она преодолела ужас перед нами и осталась с детьми. Ведь им так нужно было в это время тепло её тела!

Я открыл ладонь и выпустил птицу. Она выпорхнула и… юркнула в своё гнёздышко.

Мы в изумлении посмотрели друг на друга. Вот это — мать! Сева набрал в кармане хлебных крошек и протянул их на ладони птице. Не приподнимаясь с гнезда, она стала жадно есть: наверно, давно не ела и была очень голодна.

Дома мы открыли книгу Брема, где описаны все птицы. Нашли мы там и фотографию нашей незнакомки.

Её зовут чечевица.

Путешественники

Как-то раз мы забрели с Севой далеко вверх по реке. Переночевали с рыбаками у костра, а утром пошли дальше. Очень нам хотелось узнать, где наша река начинается.

Шли, шли, устали, проголодались, а реке нет конца.

Сели на обрыве и бросаем в воду камешки. А под берегом стоял плот из больших брёвен: кто-то заготовил дрова и собирался сплавлять их по реке. Один наш камешек и стукнул по этому плоту. Оттуда птичка выпорхнула. Вся наша усталость сразу куда-то пропала. Взобрались мы на плот и начали обшаривать каждое брёвнышко. А птичка всё время вокруг нас вертится — хоть руками её бери.

— Это кто такая? — спросил я.

— Не видишь разве? Трясогузка, — сказал Сева. — Гнездо у неё тут.

— А ты откуда знаешь?

— Знаю, — буркнул Сева, — у Брема написано. Всегда на плотах вьёт.

«Ну и врун», — подумал я про Севу, хоть и были мы с ним неразлучные друзья. А подумал я так потому, что тоже Брема знаю, но про гнёзда на плотах что-то не читал.

Вдруг и на самом деле в одном бревне с продолговатым дуплом находим гнездо, а в гнезде — птенцы.

«Вот так Сева, — думаю, — больше Брема знает».

Пока мы стояли над гнездом, к берегу пришёл какой-то очень бородатый человек. В руке у него был топор, а на плече — длинные шесты. Он сбросил их на землю и говорит:

— Вы что, ребята, не со мной ли плыть собираетесь?

— Н-нет, — растерялся Сева. — А вы разве на плоту поплывёте?

— На плоту, — отвечает. — Чего ж ты испугался?

— Я не испугался, — говорит Сева. — Я… просто так. — Но он действительно испугался. Как же, думает, плот уйдёт, вместе с ним уплывут птенцы, а кто их кормить будет?

Сева отозвал меня в сторону, пошептались мы с ним, а потом подходим к хозяину плота и спрашиваем:

— Скажите, а если мы попросимся с вами, вы нас возьмёте?

— Возьму, — говорит бородатый человек. — А кто вы такие и куда путь держите?

Мы ему всё объяснили и через полчаса плыли вниз по реке. Надо вам сказать, что попросились мы на плот только за тем, чтобы кормить в пути маленьких трясогузок и спасти их как-нибудь от бородатого человека.

Но дядя Ваня — так звали хозяина плота — оказался совсем добрым.

— Знаете что, ребята, — сказал он нам, — тут у меня ещё пассажиры плывут, так вы их, смотрите, не обидьте.

Сева — хитрый, сделал вид, что ничего не знает, и спрашивает:

— А где же эти ваши пассажиры, дядя Ваня?

Дядя Ваня подмигнул нам и сказал:

— Идите-ка за мной…

И ведёт нас прямо к гнезду. Взял крохотного птенчика на свою большую ладонь и показывает нам:

— Видали такого пассажира? Хо-роший парень! Гроза гусениц и мошек! Когда вырастет, один сможет целый огород от вредителей охранять.

И положил птенчика обратно в гнездо.

— Дядя Ваня! — вскричал Сева. — Как же он вырастет, если его родители на берегу остались?

Дядя Ваня улыбнулся и погладил Севу по голове.

— Милый, да разве мать бросит своих детей? Ты не видишь, что ли, — она за нами летит.

Мы оглянулись и увидели трясогузку. Она быстро бегала по прибрежным камням, порхала по веткам, но от плота не отставала.

— Корм для них собирает, — прошептал дядя Ваня. — Ну, а теперь сидите тихо и не шевелитесь. Сейчас она прилетит их кормить.