Мы с Серёжкой близнецы

— Ночью не видит. Зато утром, наверное, радуется. Ну, пойдём искать ночлег.

И мы пошли в гостиницу. Мама говорила, что это безнадёжный номер. И ничего не безнадёжный. Нам сразу дали кровать. А в комнате уже спали три тётеньки. Но мы не стали шуметь, а тихо легли. Спать хочется, а заснуть не могу. Только закрою глаза, всё опять вижу: крепость, улицы, башни…

— Мам, какой город лучше всех на свете?

— Для меня, конечно, Ленинград лучше всех городов. А для таллинца — Таллин. Для парижанина — Париж.

— Ага, сама говоришь: для тебя Ленинград лучше. А про Таллин сказала: сказочный.

— Глупыш ты мой. На свете много хороших дочек, а для меня ты лучше всех.

— И ты для меня лучше всех мам.

— Ну вот. Поэтому для нас Ленинград — лучший город.

— Ага. Мама!

— Что?

— Ты почему раньше в Таллине не была?

— Ох, Маша, я мало где была. А до чего хочется! В Киев хочу, в Ярославль, в Новгород… Много куда. Самое интересное — это ходить и ездить. А теперь спи.

Утром мы быстро поели и снова побежали смотреть город. Только тут мы пристроились к экскурсии, и нам всё рассказывали, рассказывали… Но я запомнила только, что круглая башня называется Толстая Маргарита, а высокая — Длинный Генрих.

Потом нас водили смотреть могилы и старинные гербы разных рыцарей. Но только это было уже не так интересно. Самое лучшее было, когда мы с мамой ходили по городу, и ничего не знали, и дождь начинался, и на каждой улице было как в сказке.

Маринка-корзинка

Всё-таки я эту Маринку не люблю. А за что не люблю, и сама не знаю. Сначала она мне нравилась, потому что немножко похожа на Галю. Не лицом: у Маринки косы чёрные и глаза чёрные. Она, как Галя, петь любит. И с ней в лесу интересно: она, как Галя, видит, что я не вижу. Но всё равно не буду я с ней дружить.

Маринка приехала недавно, и всё с тех пор пошло навыворот.

Мы с мамой, как приехали из Таллина, получили от папы телеграмму, чтобы собираться и ехать на Вуоксу. Они с Серёжкой уже наплавались на байдарке и поселились на берегу этой самой Вуоксы в деревне. Тут очень хорошо: и река, и озеро, и островов сколько! Пока у папы был отпуск, мы здесь жили вместе. Потом папа уехал, и мы остались с мамой.

Когда мы сюда переехали, то на второй же день поехали в Приозёрск. Он тоже на берегу Вуоксы, только за восемь километров от нас.

Мама, папа и Серёжка ехали на велосипедах, а я у папы на раме. У папы лучше, чем у Серёжки: он высокий, и я своей головой не заслоняю ему дорогу. Он не ругается, а Серёжка — очень.

Ну, приехали мы в Приозёрск. Папа оставил нас всех на пляже, а сам куда-то уехал. Мы выкупались, посидели — и вдруг видим: папа ведёт два велосипеда. Один — свой, а второй — новенький голубой «Орлёнок». Мама смотрит на меня и смеётся. А я пошевелиться не могу. Неужели это мне? Вот они какую вещь хотели купить ещё до поездки в Таллин! А мы с Серёжкой никак не могли догадаться!

Папа говорит:

— Ну, что стоишь? Бери свою машину.

— Это мне?

— А кому же?

Я как села, так и поехала. Немножко, правда, крутила рулём не в ту сторону. Но ни разу не упала. И вот с тех пор у нас у всех велосипеды. Мы каждый день на них ездили — и в лес, и в Приозёрск, и повсюду. А в магазин мама сама ни разу не ездила: всё мы с Серёжкой.

Вот на той неделе едем мы из магазина лесом. И вдруг девчонка стоит на тропинке. Просто обыкновенная девчонка с корзинкой. А в корзинке, правда, довольно приличные грибы. Серёжка позвонил, а она не уходит с дороги.

— Мальчик, — говорит, — дай, пожалуйста, покататься.

Серёжка слез и дал ей велосипед. Она говорит:

— Только ты мне помоги, пожалуйста, сесть. Я не умею садиться.

Серёжка снял с велосипеда сумку с продуктами и подержал ей седло, пока она села. И поехала. Ну, просто смех. Крутит рулём и направо, и налево. Неужели, думаю, Серёжке своего велосипеда не жалко? А он ничего.

Ну, познакомились мы с ней. Серёжка довёз её на раме до нашей деревни: она, оказывается, приехала к бабушке, а та рядом с нами живёт. И теперь мы все втроём — каждый день. Купаться — Маринка с нами. В лес — Маринка с нами. Даже в магазин у Серёжки на раме ездит.

Когда папа в субботу приехал, то спрашивает:

— Это откуда такая красивая девочка?

— У соседей живёт, — отвечает мама. — Правда, глаза необыкновенные?

Ну, чего они нашли такого необыкновенного — глаза как глаза, только большие. А Серёжка говорит:

— Папа, чего мальчишки такие дураки, повезёшь девочку на велосипеде, а они уж сразу и дразнятся: влюбился! Жених и невеста!

Мама говорит:

— Знаешь, Серёжа, мы с папой однажды ехали на велосипедах по Ленинграду — мы уже были женаты, и вы у нас были. И вдруг сзади бегут мальчишки и что-то кричат. Я думала: мы потеряли что-нибудь, замедлила ход и слушаю, что они кричат. А они: тили-тили тесто, жених и невеста! Мы, конечно, посмеялись и поехали дальше.

— Обидно вам было? — спрашивает Серёжка.

— Ну, чего же обидного? Смешно — и всё. Глупые мальчишки — что на них обижаться. Надо не обращать внимания — они и отстанут.

Я говорю:

— Вот Бубнов тоже на такие вещи плюёт, и всё. Его и не дразнят.

— Ясно, — говорит Серёжка.