Мы с королевой

— А еще бумаги, карандашей, клея, красок, гимнастических снарядов, ножей, вилок и ложек для столовой, а также учителей, — ответила миссис Стрикленд. — Но в остальном наша школа прекрасно оснащена. Родители нам очень помогают, — добавила она, — вот только денег у них нет. Они в состоянии купить весьма ограниченное количество лотерейных билетов и даже на дешевые распродажи ношеной одежды не могут ходить регулярно. Здесь вам не зеленый безбедный пригород, мистер Тек.

Чарльз был с нею вполне согласен; в районе Цветов даже листьев под ногами — кот наплакал; Чарльз подозревал, что и осенью их больше не станет.

МАЙ

23. Два сапога — пара

Было первое мая, праздник весны. Чарльз крикнул Диане:

— Закрой-ка глаза, милая. У меня для тебя сюрприз.

А Диана еще и не открывала глаз: всего-то полседьмого утра, рань страшная; она повернулась на бок лицом к двери. Чарльз вышел из ванной и подошел к кровати.

— Открой глаза.

Она открыла один глаз, потом другой. Он выглядел как всегда, разве что волосы приглажены тщательнее обычного… Тогда Чарльз повернулся спиной, и Диана испуганно ахнула. С затылка у него свисал стянутый ярко-красной махровой ленточкой «конский хвост». Очень еще маленький, но тем не менее… Уши торчали теперь особенно заметно.

— Ну, потряс, дорогой.

— Правда?

— Ага, потрясон.

— Как ты думаешь, маме понравится? — Чарльз обеспокоенно нахмурился.

— Не знаю. Папе — точно нет.

— Но тебе-то нравится?

— Клево.

— У нас свекла проклюнулась, а у дроздов одна самочка уже сидит на яйцах.

— Класс. Диана начала привыкать к этим садово-огородным репортажам ни свет ни заря. Каждое утро Чарльз вставал в шесть и принимался топать по саду в высоких резиновых сапогах. Она очень старалась проявлять интерес, но Боже милостивый… Она со страхом думала о предстоящей осени: он, очевидно, надеется, что она будет варить варенье, солить и мариновать овощи. Он уже просил ее не выбрасывать пустые банки, предвидя изобилие продуктов, выращенных своими руками. Она встала с постели и потянулась за шелковым халатом.

— Я так счастлив; а ты? — спросил он.

— Потрясающе счастлива, — солгала она.

— Ведь это значит, — продолжал Чарльз, — что сад экологически чист. Дрозды ни за что не станут…

Сквозь стену, отгораживающую их от соседей, они услышали, как заплакал Шэдоу, потом скрипнули пружины кровати: это встала его мать, чтобы сунуть ему бутылочку с чаем. Прежде чем уйти в ванную, Диана сказала:

— Чарльз, мне нужно сделать прическу. Дай мне, пожалуйста, денег.

— Но я собирался на этой неделе купить мешок костной муки, — растерянно сказал Чарльз.

Шэрон крикнула через стену:

— Ди, я тебя сама подстригу. Зря, что ли, шарашила в ученицах у парикмахера. Зайди часиков в десять.

— Звукоизоляция в этих домах чудовищная. Ее, можно сказать, просто нет.

Сквозь другую стену Диана с Чарльзом услышали, как Уилф Тоби говорит жене:

— Только бы Диану не обкорнали.

Потом в стену ударило изголовье кровати: это Вайолет, проворчав: «Кончай трепаться», повернулась на другой бок.

Диана и Чарльз спустились вниз и стали шарить по полкам в поисках чего-нибудь на завтрак. В денежном отношении они, как и вся их родня в переулке Ад, были совершенно, до неприличия на мели, и днище их корабля уже царапали предательские скалы государственного пособия. Чарльз дважды посылал целую пачку официальных прошений. Они каждый раз возвращались с сопроводительным письмом, утверждавшим, что бумаги «неверно оформлены».

Когда прошения вернулись во второй раз, Диана сказала:

— А я думала, ты знаешь арифметику, правописание и все такое.

Швырнув письмо через всю кухню, Чарльз завопил:

— Да разве это английский язык? Это канцелярская абракадабра! А их арифметику сам черт не разберет.

Усевшись опять за кухонный стол, он сделал еще одну попытку, но расчеты были ему явно не по силам. Он уяснил одно: они не могут требовать Жилищное Пособие, пока не известен размер Дополнительной Выплаты Малообеспеченным; а Дополнительную Выплату можно просить, только когда установлен размер Жилищного Пособия. Кроме того, существует Семейный Кредит, пользоваться которым они еще не могут, но который, судя по всему, тоже принимается в расчет. Пытаясь во всем этом разобраться, Чарльз невольно вспомнил Алису в Стране Чудес. Он тоже блуждает в каком-то сюрреалистическом мире. Он получает письма с просьбой позвонить, но когда звонит, никто не берет трубку. Он пишет письма, но не получает ответа. Ему ничего другого не остается, как отправить третью пачку прошений и ждать от государства обещанных этим самым государством пособий. А они с Дианой едва сводят концы с концами. Они меняют вещи на продукты, занимают деньги и уже задолжали пятьдесят три фунта восемьдесят один пенс Виктору Берримену, хозяину «Еды-да-да» и филантропу.

В дверь постучал молочник — они ему давно не платили. Обшарив глазами кухню, Диана схватила с полки набор рюмок для яиц веджвудского фарфора. Чарльз побежал за нею, зажав в кулаке серебряную ложку с фигурной ручкой в виде апостола.

— Попроси у него дюжину яиц, — шепнул он, сунув жене ложку в свободную руку.