Мы потребуем крови

– Генерал Таи Мото, – сказала я, отметив для себя его сметливость. – Первый в своей семье, кто достиг такого высокого звания, хотя вторые сыновья графа Татана служили в армии с тех пор, как семья получила этот титул в 1236 году. – Этим познаниям я была обязана многочасовой зубрежке фамилий и достижений. – Будучи капитаном в гарнизоне Мейляна, вы защитили моего отца от пары убийц, которые напали на него, когда он проверял восстановление городских укреплений.

Как и в случае с генералом Михри, я вздернула голову и добавила:

– Вы с честью и доблестью служили моему отцу, великому императору Кину Ц'аю, и я рада, что продолжаете служить империи.

Он не удивился, но кивком оценил отличный ход, улыбнулся и ответил:

– Благодарю вас, ваше величество.

Мы пошли дальше, не сомневаясь, что они смотрят нам в спину. Удалившись на достаточное расстояние, чтобы они нас не слышали, Мансин сказал:

– Отличная работа, ваше величество.

– Как ни странно, это было проще, чем с солдатом.

Мы пошли дальше, останавливаясь то тут, то там, чтобы обменяться парой слов с капитанами и простыми солдатами, даже с мальчишкой, который бегал по лагерю, разнося сообщения, припасы и еду. Когда я поприветствовала его, он на несколько долгих секунд уставился на меня с разинутым ртом, а потом, запинаясь, промямлил:

– Ваше величество… Что… я могу для вас сделать, ваше величество? – И склонился в глубоком поклоне.

– Расскажи о себе.

– Обо мне… ваше величество?

Бедняга перепугался до смерти.

– Начни со своего имени.

– А-Ани, ваше величество.

– Откуда ты, Ани?

– Не знаю, ваше величество, но… но когда на меня наткнулся рекрутер, я жил на улицах Мейляна.

Если бы кто-нибудь спросил меня, живут ли на улицах кисианских городов бедняки, я ответила бы «да», ведь с ними сталкиваешься повсюду, но, к стыду своему, я вдруг поняла, что не только никогда не разговаривала с уличным бродягой, но и не задавалась вопросом, почему они так живут.

И это мне тоже предстоит изменить.

Мы еще немного поговорили, но он не стал чувствовать себя увереннее, и я позволила ему сбежать обратно к своим делам.

– Не знаю, чего вы добились этим разговором, – заметил Мансин, все это время стоявший рядом со мной суровой статуей. – Вам не нужна любовь тех, кто не сражается за вас.

– Но разве без этих мальчишек лагерь мог бы существовать так слаженно?

– Нет, но пусть этим занимаются генералы и квартирмейстер.

Я прекратила бессмысленный спор, хотя рассказ Ани о том, что он не знает, откуда родом, никак не шел из головы.

Мы почти завершили полный круг по лагерю, когда министр Мансин кивнул на двух мужчин, сидящих у костра, как простые солдаты, несмотря на генеральские регалии.

– Кажется, я говорил вам о генерале Йассе и генерале Алоне, двух генералах-варварах.

– Да. Но если они сражаются за Кисию и живут в Кисии, почему мы до сих пор называем их варварами?

– Это слово мы используем не из-за неуважения, ваше величество, просто как указание, что они не кисианцы.

– Интересно, что делает человека кисианцем? – сказала я больше для себя, чем в ожидании ответа.

– Для начала надо родиться в Кисии.

У меня не было времени ответить, прежде чем два генерала прервали трапезу и встали, а Мансин поспешил добавить полушепотом:

– Мне сообщили, что оба отказались присягнуть императору Дзаю. Вам следует вести себя с ними осторожно.

– А осторожность – лучший способ добиться их уважения?

– Нет, но когда дело касается их, требовать уважения – лучший способ никогда его не получить.

Больше мы ничего обсудить не успели, потому что подошли слишком близко, и оба генерала поклонились. Это показалось мне хорошим началом. С первого взгляда ничто не напоминало о том, что они не кисианцы, как указал Мансин, разве что генерал Йасс носил более короткие волосы, чем принято даже у военных, а генерал Алон – окладистую бороду. И говорили они с явным южным акцентом.

– Ваше величество, – сказал генерал Йасс, и, вместо того чтобы заполнить краткую тишину каким-либо комментарием или вопросом, как другие генералы, оба застыли в ожидании, пока я не скажу, чего от них хочу.

Их нежелание заполнять паузу просто ради того, чтобы ее прервать, нежелание говорить попусту, одновременно сбивало с толку и вызывало восхищение.

– Как я вижу, вы предпочитаете говорить только по делу, а не болтать о пустяках, – сказала я.

– Мы никогда не были при дворе, ваше величество, – ответил генерал Алон. Так странно было не видеть движений его губ и мимику лица под бородой. В какой-то степени борода была маской. – Мы простые солдаты.

– Тогда позвольте мне перейти сразу к делу. Как вы наверняка понимаете, новые императоры и императрицы, чтобы чувствовать себя… менее уязвимыми, обычно требуют от генералов немедленно принести присягу. Видимо, этого потребовал мой брат, но я не стану, если вы считаете, что верность надо заслужить. Такая честность внушает уверенность, что вы не предадите меня, и надеюсь, если мои решения придутся вам не по нраву, вы скажете это мне так же откровенно, как я сейчас.