Мы потребуем крови

– Я хочу видеть Лео Виллиуса, – отозвалась я.

Он точно узнает имя. И поймет мои намерения.

– Доминуса Виллиуса?

– Доминуса Виллиуса.

Шагов вокруг стало больше, а людей я видела смутно. Они шептались. Я содрогнулась от прикосновения к руке, но идти с поддержкой было легче. Оказывается, я не понимала, что держалась из последних сил. Даже боль теперь ощущалась… привычной.

Мы сошли с дороги, почва под ногами стала неровной, и я спотыкалась. Благодаря маске и белому одеянию, эти люди поддерживали меня с большей любезностью, чем когда-либо проявляли чилтейцы, и во мне бурлил гнев. Голос все равно выдавал, что я левантийка, но пока я ношу атрибуты их культуры, мне позволено быть человеком.

Вокруг нас теперь раздавались другие голоса, вперемешку с негромкими звуками жизни лагеря. Лошади, готовка еды и хлопки палаток на ветру. Чилтейцы, которые сопровождали меня, обращались к другим и получали ответы. Я по-прежнему не разбирала ни слова. Но никто не вонзил мне нож в спину или не полоснул по горлу, меня вели через дымку расплывчатых теней.

Наконец, мы остановились. А вокруг шептались и разговаривали. Люди приближались и уходили. Меня провели дальше, в смутный свет шатра, ткань полога коснулась головы. Люди, помогавшие мне пройти, отстранились, и я в первый раз глубоко вдохнула напитанный благовониями воздух.

– А, Дишива, – поприветствовал меня Лео.

Его голос неожиданно ошеломил меня, хотя я и знала, куда мы идем. Он не стал звучать хуже после того, как под Лео обрушился пол – если Лео сейчас в том самом теле.

– Как разумно с твоей стороны использовать мою жестокую шутку против меня. И как глупо я теперь буду выглядеть, если это всего лишь шутка.

Шаги пересекли покрытый коврами пол, смутный контур Лео теперь оказался ближе, но не настолько, чтобы я могла на нем сфокусироваться.

– Церковные должности по наследству не передаются, – продолжил он. Солдаты, которые меня привели, темными изваяниями стояли вокруг, тяжело дыша, тени закрывали обзор. – Мой отец был иеромонахом, но это не делает иеромонахом меня. Глава церкви обязан назвать достойного преемника, но отец уклонился от этого, понимая, что, если изберет меня, это приведет к его гибели, а кого-то другого – разобьет наш неискренний и непрочный союз.

Он неспешно двигался по шатру, шелестела волочившаяся за ним ткань одеяния.

– К счастью, я предусмотрительно назначил Защитницу, чтобы и после смерти отца у великой чилтейской веры был сильный лидер. Как ты знаешь, теперь отец умер от руки наемного убийцы, которого когда-то посылал уничтожить меня. Что и делает тебя, Дишива, иеромонахом Единственного истинного Бога.

Я пыталась сфокусировать взгляд на его лице в надежде, что это его очередная хитрая ложь, но все выглядело слишком правдоподобно. Он, похоже, вел затяжную игру, манипулировал мной и использовал против меня самой. Снова. Меня замутило.

– Нет.

– О да, ваше святейшество. Вы теперь носите этот титул, хотя то, что вы не веруете, делает вас…

– Фальшивым первосвященником, – безжизненным голосом закончила я. – Ты назначил меня Защитницей, чтобы я умерла в нужный тебе момент.

В тишине я услышала влажный щелчок – его рот растянулся в зубастой ухмылке.

– Сообразительность и делает тебя такой забавной. Хорошо, что у нас есть еще немного времени поиграть. Правда, жаль, что, хотя ты и облечена такой властью, я единственный могу переводить твои приказания. О великий и мудрый вождь церкви.

Комната закружилась. Я должна была найти умный ответ, должна найти план, но среди тумана и теней моего нового мира могла думать лишь о мужчине с сильными руками, который прижимал меня к себе и принимал такой, какая я есть, принимал все мои замыслы, хотя это ему было сложнее всего.

Прости, Ясс, но боюсь, что могу больше не вернуться.

32

Рах

Мы выходили из открытых ворот в ночь, пешком, хотя у некоторых были лошади, а мне так хотелось бежать, чтобы скорее увидеть Гидеона в безопасности. И хотя мы шли молча, мы были не одни.

Я вел в поводу Дзиньзо, с одной стороны шагала Лашак э'Намалака, с другой Шения э'Яровен – левантийки, которых я никогда не встретил бы в прежней жизни. Святилище Куросима, сказал Амун, и Шения знала, где это. Она охраняла Гидеона во время свадьбы и могла показать дорогу.

Был уже поздний час, когда мы подошли к мосту. Под ним ревела темная река, а на противоположном берегу мерцали огни. Я остановился, и множество шагов позади тоже замерло.

– Лучше пойти мне одному, – сказал я Лашак. – Их может испугать множество внезапно появившихся левантийцев.

Их и вправду было много. Я не успел сосчитать, но при виде следующих за мной людей горло сжималось от чувств, с которыми я не был готов разбираться прямо сейчас.

– И горожан, и Амуна, – согласилась Лашак. – Мы останемся здесь и подождем твоего сигнала.

Ей не было нужды напоминать, что все устали и не могут ждать слишком долго, я и так это знал.

Предоставив Лашак объяснять все остальным, я похлопал Дзиньзо по шее и ушел.