Мы потребуем крови

Она застонала и потерла глаза так сильно, что тьму пронзили короткие болезненные вспышки света.

– Я знаю, что ты здесь, Кассандра, – сказала она. – Ты как… как шип в моей голове. Если ты пытаешься использовать нашу как бы неразрывную связь, чтобы найти меня, ничего не выйдет. Я просто буду двигаться дальше. Лучше вечно быть в бегах, чем опять оказаться заточенной в твоей голове.

Мне хотелось ответить, но у спящего сознания не было губ.

– Ничего? – спросила она. – Удивительно. Как приятно твое молчание. А теперь – почему бы тебе не уйти, не оставить меня в покое?

Она скрестила руки на груди. Даже если бы я хотела уйти, то не знала как. Похоже, правила к нашей ситуации не приложены.

Кайса тяжело вздохнула.

– Понятно. Торчи здесь. Смотри, как я иду молиться, может, тоже чему научишься.

Раздраженно вздохнув, она распахнула дверь и шагнула в длинный коридор. Острые клинки света пробивались через узкие окна с одной стороны, а она шла, минуя одну дверь за другой, осторожно и тихо, чтобы не тревожить божий покой.

– А императрица Хана до сих пор с тобой связана? – тихо пробормотала она, разминувшись с парой священников, кивнувших ей в знак приветствия. – Если так, мне ее жаль.

Кайса шла в конец коридора, неся за собой и меня, пусть не в теле, а в голове.

– Если ты с ней, мне даже лучше, ведь ее больное тело долго не протянет. Интересно, что будет, когда тело умрет? Ты умрешь вместе с ним? Или так и останешься жить привязанной к мертвой плоти?

Я не хотела об этом думать, но ее мысли вернулись к тем дням, когда она оказалась в теле Джонаса после его смерти, когда его конечности одеревенели, кровь остыла и кисианцы унесли его в Кой как трофей.

– Может, поразмыслишь об этом?

Она свернула за угол и остановилась.

Посреди прохода стоял Лео Виллиус.

– Здравствуй, Кассандра. – Он слегка улыбнулся. – Или предпочитаешь, чтобы я называл тебя Кайсой?

Кайса не шелохнулась и не ответила.

– Не сомневаюсь, что ты меня помнишь, – сказал он, делая шаг вперед. – Меня зовут доминус Лео Виллиус, и ты пронзила мне сердце ножом и отрезала голову.

– Нет… я… я… – заикалась она. – Я не…

– Ах да, конечно, не ты, – признал он, ласково улыбаясь. – Не ты, но этими руками, ведь так? И в эти глаза я смотрел, умоляя.

Она должна была держаться уверенно, оценивать возможности и не выдавать страха, но с каждым шагом Лео отступала.

– Чего ты хочешь? – спросила она моими трясущимися губами. – Кассандры здесь нет. Теперь я одна и пришла сюда просить у Бога прощения и жить в покаянии.

– Готова довериться Богу, Кайса?

Она кивнула, все еще дрожа.

– Ты веришь, что все происходит по воле Бога и неслучайно?

Еще кивок, еще шаг назад.

– Тогда почему боишься меня? Я истинное дитя веры, меня возвращают снова и снова для исполнения Его замысла, а ты шарахаешься от меня, как будто я болен.

В проходе появился священник. Остановился.

– Я слышал… О, ваше святейшество, не знал, что вы здесь. Могу ли я чем-то быть вам полезен?

– Вы можете сопроводить эту женщину в мой экипаж, а если она будет создавать вам проблемы, я позволяю применить силу.

Он произнес все это так церемонно и набожно, как будто молился за умирающего, но смысл его слов сомнений не оставлял. Священник застыл в нерешительности, его рука повисла в воздухе между нами.

– Ваше святейшество… простите, но если дама не желает…

– Ее вряд ли можно называть дамой.

– Да, ваше святейшество, но я…

Лео обернулся к священнику.

– Ведите. Ее.

Священник схватил меня за руку. Его голос стал монотонным и неживым.

– Да, ваше святейшество.

Я стукнула его башмаком по лодыжке, он взвыл, а я вырвалась и бросилась обратно по коридору. Мне что-то кричали вслед, но все слова тонули в топоте ног и моем тяжелом дыхании.

Открылась еще одна дверь, священник выглянул, хмуря брови, но прежде чем с моих губ сорвалась мольба о помощи, нараспев произнес:

– Да, ваше святейшество.

И бросился на меня. Его пальцы вцепились в мой плащ, но я вырвалась и понеслась дальше.

– Да, ваше свя…

Я врезалась в человека, стоявшего на углу, толкнула к стене, и его череп хрустнул о камень.

– Как прикажете, ваше святейшество.

Еще два священника шагали ко мне с остекленевшими глазами. Все мои мысли похитил ужас, остался только мешок с инстинктами. Пригнувшись, я перекатилась между священниками, от соприкосновения с камнем сквозь голову пронеслись вспышки боли.

Я неслась к арке, ведущей в сад, когда в проходе появился еще один человек в маске первосвященника.

– Что здесь происходит?

Глаза, смотревшие сквозь прорези в ткани, казались подвижными и живыми. Но этот человек вскоре обернется против меня, как все остальные, поэтому я пнула его локтем в живот и сбежала.

Несясь через сад, я пыталась найти другую арку, дверь или лозу, чтобы взобраться по ней, хоть что-то для побега, но всюду меня окружали высокие каменные стены.

Доминус Виллиус уже неспешно входил в сад в окружении своих последователей, безжизненных, как марионетки, хотя они ходили и говорили, как люди.