«Мы одной крови». Десант из будущего

— Охерели, вашу…?! Растопырятся как… Снайпер снимет… не успеете…

— Ты чего… — Кутлов разглядел погоны, — виноват, товарищ лейтенант.

— Вы с бэ-ка с пункта боепитания? Туда, к батальону сворачивайте, — нетерпеливо махнул рукой танкист.

Алексей объяснил ситуацию. Лейтенант интерес к грузовику мигом утерял, но обстановку прояснил. Где Товтеев, танкисты, понятно не знали. Была вечером какая-то пехота, но та ушла назад, занимать финские траншеи. Это левее, за поселком. Еще впереди пехоты хватает — в лесу засели, по обе стороны от шоссе. Финны драпанули, но одиночки кругом лазят, к своим просочиться норовят. Лучше ощупью не шариться, ибо напороться, как те два пальца…

— Поехали к поселку, — сказал умный Кутлов. — Доподлинно там штаб сыщем. Здесь где-то семьдесят вторая[33], уж они о соседях знают.

— Как ехать-то? Напрямки? — Алексей показал на зверски измятые обрывки «колючки» и обломки гранита, — похоже, здесь взрывали противотанковые надолбы, то-то на шоссе сплошь воронки, кое-как засыпанные. — Или на мину наскочим, или скаты пропорем.

— То и говорю, к посту повернемся, там покажут, — согласился Кутлов, которому явно не нравилось торчать посреди дороги, кое-как прикрытой мелколесьем.

Мимо вновь катились повозки. Пришлось ждать. Рисковать и разворачиваться, съезжая с дороги, Алексею не хотелось. Бок снова ныл…

— Ладно, возвращаемся. Надо кого знающего отыскать.

— Ну, чо, давай заводиться? — Кутлов решительно ухватил заводную ручку.

В небе, довольно низко, прошелестело и рвануло где-то у деревни.

— Твою…! — Семен присел, ухватился за лоб, задетый кривым стартером.

…Особо жутко не было. Финская батарея клала снаряды реденько, с большим разбросом, — возмущенный Кутлов замысловато ругался между разрывами. Танкисты, правда, залетные снаряды игнорировали — привычные, никакого шебуршения в ельнике. Вот по дороге пронеслась двуколка — возницы нет, перепуганные лошади несли куда глаза глядят. Впереди, в лесу, начали активнее постреливать — видимо, ободренные финские «кукушки» оборзели.

— Давай-ка все ж живее к штабу какому-никакому, — сказал, поднимая голову, Семен.

— Да уж, покурили, — согласился Алексей.

«Диверсантка», видимо, тоже отдохнула, — завелась с полтычка.

Алексей вел осторожно, примеривался, где же развернуться. Раз попробовал — уткнулись в кочковато-пупырчатую поляну: рядами торчали бревна, связанные толстой проволокой в огромные «пакеты» и вкопанные вертикально. И чего только враг не удумает…

— Ты давай, ловчей, ловчей, — обеспокоенно сказал Кутлов.

Алексей и сам слышал — даже сквозь урчание двигателя, как нарастает пулеметная трескотня впереди. Уже не перестрелка, а вроде натуральный бой — видно, наши в ночную атаку пошли.

«Диверсантка» кое-как, задним ходом выбралась на шоссе — впереди показались танки — двигались колонной по шоссе. Тьфу, опять не развернешься. Сворачивать? Проезд вроде есть, но все так гусеницами размолото. В зарослях стояли «тридцатьчетверки» с распахнутыми люками — экипажи спали где-то рядом… Да, «мазуту» каким-то близким обстрелом хрен разбудишь.

Алексей свернул точно по следам гусениц, перевалил кювет, дал задний ход — и проклятая «диверсантка» заглохла.

— Ну, руки у тебя… — заворчал Семен.

Над машиной пронеслась трассирующая очередь — Алексей инстинктивно пригнулся к рулю. Следующая очередь зацепила кабину: звякнуло стекло, полетели щепки от двери, ахнул Кутлов…

Алексей выкатился из кабины, упал за скат: метрах в восьмидесяти рычали двигатели, лязгали гусеницы. Передняя машина, низкая, приплюснутая, наверное, самоходка, вдруг развернулась, на мгновение замерла — отчетливо звякнули траки, и урчащая тварь практически в упор влепила снаряд в ближайшую «тридцатьчетверку»…

…Как заполз обратно в кабину, толком не помнилось. Вроде сдвинул сапог Семена — сам Кутлов откинулся к дверце пассажирской, видно, уже готовый, а ступня все дергалась, все норовила до педали «газа» дотянуться. Эх, что уж там…

…Глухо громыхали, били по ушам выстрелы танков и самоходок, звенели, ударяя в башни и борта, болванки бронебойных. Очереди пулеметные и автоматные гасли в этих звонких нелепых ударах, и тарахтенье ошалевшей «диверсантки», и винтовочный треск, все куда-то делось. Виляла полуторка между остатков надолбов, дрожали осколки лобового стекла, качался Кутлов, ронял тяжелые темные капли с простреленной головы, а Алексей ни о чем не думал, только о самоходке гадской, приплюснутой угловатой железяке, что сейчас разворачивается, тянет вслед ствол с уродским набалдашником… Стукнет, щас стукнет снаряд, кузов разболтанный, как картонный, пронзит и…

…Орал в лицо вспрыгнувший на подножку усатый сержант, пытался ствол автомата в окно сунуть. Алексей тормознул:

— Танки прорвались!

— Да мы що, сами без глаз?! Куда прешь-то, контуженый?! Вот загни твою дудоргу…