Мы не твои. Том2

Мне и моему мальчику. Николаю. Я давно приняла решение назвать сына в честь моего отца.

И отчество я ему тоже дам своё. Он будет Николаевич.

Николай Николаевич Воробьев – отлично звучит.

- Надь… выходи за меня?

- Слава, ты с ума сошел?

Слава поправился еще не до конца, ходить ему не просто и ребра болят, но он каждый день выводит меня на прогулку.

На улице весна, почти лето, мне совсем скоро рожать. Не хочу, чтобы малыш появился в мае. Хочется дотянуть до июня. Акушерский срок стоит 7 числа. Надеюсь, так у нас и получится.

- Надя, ты… тебе рожать скоро. Ребенку нужен отец.

- Ребенку нужна любовь.

- Я буду его любить. Это же твои малыш!

- Я знаю, что ты будешь любить его. И меня. Знаю.

- Значит да?

- Значит нет, Слав.

- Почему, Надя?

- Ты будешь любить малыша, и меня. А кто будет любить тебя?

Слава опускает голову. Ухмыляется.

- То есть ты уверена, что не будешь любить?

- Нет. Не уверена. Просто я пока не готова.

- Ты… ты так и не позвонила ему?

Качаю головой.

- Почему? Из-за того журнала?

Бросаю на Славку быстрый взгляд – значит видел? Читал?

- Да уж… плейбой, мажор, золотая молодежь… И это из-за него ты так страдаешь?

- Я не страдаю, Слав. Все уже. Прошло. Зачем ты так?

- А ты зачем так? – он хватает меня за плечи, поворачивает к себе, - поженились бы, жили спокойно, счастливо, без всего этого…

- Без чего? – не понимаю, что он хочет сказать.

- Без боли.

Мы стоим на набережной, у городского озера. Молчим.

Можно жить без боли. Наверное.

А без любви?

Разве можно без любви?

Глава 27

Разве можно без любви?

Я думал – можно. Раньше думал. А потом…

После Воробушка все, как отрезало.

Все не то, все не так. До скрежета зубовного. До боли в сердце, до…

До печенок блин.

Ее только представлял рядом, ее только хотел.

Слышать смех, чувствовать кожу, вдыхать аромат – немножко цитруса и много-много сладкого, девичьего…

И видеть!

Как же я хотел ее видеть!

Смотрю в окно, на снег, на радостных лыжников, идущих на шикарную лесную трассу, на которой проводят всякие серьезные соревнования.

Меня тоже звали, коллеги, компаньоны. Сегодня суббота, пол города на лыжне.

А я…

Я стою у окна и вспоминаю.

На ноги я встал раньше, чем решил вопрос с глазами.

Стою неуверенно. Понимаю, что сидеть в кресле слепому как-то привычнее что ли, проще. Или просто я привык, поэтому мне легче ездить в инвалидной коляске. Но нужно учиться ходить. Учиться практически заново. Мышцы атрофировались, несмотря на то что мой доктор – Самад - пытался все время дать мне какие-то упражнения, делал массажи.

Хожу. Через боль. Через "не хочу" и "не буду".

Надо! Надо встать на ноги чтобы начать поиски моего Воробушка.

И глаза. Глаза тоже нужно себе вернуть!

Операция, к счастью, проходит успешно. Зрение восстанавливается. Сетчатка приживается. Вижу я пока плохо, но вижу!

И первая мысль, когда снимают повязку – хочу увидеть её!

Представляю удивленный взгляд моего Воробушка! Округлившиеся глаза, в которых почти сразу появятся слезы счастья и радости. Она бросится ко мне, обнимет, начнет чирикать, как она это умеет о том, что счастлива за меня, что надеялась и верила в то, что все будет хорошо, что я смогу видеть…

Чёрт. Улыбаюсь как идиот, не сразу понимая, что Нади нет, что она меня не увидит, а главное – что я её не увижу…

Поиски не дали результатов.

А моя противная натура… изгрызла все внутри. Шепчет настойчиво – твоя Надежда тебя бросила, ты её не нужен, она решила, что с несчастным инвалидом свою жизнь связывать не стоит!

Она предала…

И что же делает Ильяс? Вместо того, чтобы заткнуть фонтан красноречия несправедливого внутреннего голоса он пускается во все тяжкие!

Чёрт…

Первый поход в клуб с друзьями, танцы – я не танцую, еще не настолько хорошо могу двигаться, да и глаза…

Мне бы не таскаться по злачным местам, поберечь себя, но…

Просто меня разрывает от боли. Несправедливо, что она ушла! Что ее нет!

Почему она сбежала вот так? Скрылась в никуда?

Люди Тамерлана были в её городе. Почему её там не нашли?

Да, моя вина очевидна, я наговорил ей много не самых приятных вещей.

Но, чёрт возьми, я никогда не был ангелом! Когда она была моей сиделкой, просто сиделкой, да даже еще сестрой в клинике, я и не такие фортели выдавал!

Сколько раз я рычал, вопил, унижал ее, говорил гадости?

На все получал только усмешки и добродушное чириканье. И быстро понял, что эту девчонку я не согну и не сломаю.

Неужели все-таки сломал?

Или…

Или она на самом деле просто меня разлюбила?

Поэтому она может жить дальше. Просто потому, что не любит. Ее не рвет на части эта дикая тоска.

Клуб. Девочки. Танцы, смех…Парни, которые подначивают меня.

Что, Илик, во все тяжкие?

О, да… Илик именно это и делает.

И делает вид, что это ему зашибись как нравится!

Какую девчонку считают самой крутой в клубе, какую хотят все? Она будет моя! Да. Она со мной. Сначала сидит на коленках, запуская руку под футболку, и шепчет, какой я сильный и красивый.

Да уж, видела бы она меня полгода назад. Слепого инвалида колясочника!