Мы не твои. Том2

- Понял. Понял, что ты урод. Ясно? И не тебе решать угрожаю я ей или нет. И вот что я скажу тебе, умник, я хотел отойти в сторону и не мешать. Оставить вас в покое, как она просила. Но теперь, послушав тебя, я скажу – нет уж! Я точно не оставлю ее с таким уродом как ты!

- Что ты сказал?

- Что слышал!

- Ты…

Его длинные руки хватают меня за плечи, но я ставлю блок. Еще мгновение и мы с ним сцепимся, как два петуха на бойцовском ринге.

Я знаю, что мои глаза наливаются кровью. Его глаза тоже смотрят с ненавистью. Он силен. Но и я тоже не слаб. Я могу отправить его в нокаут, если сильно захочу! И я это сделаю, если…

- Что тут происходит?

Глава 10

Смотрю в огромные, распахнутые от ужаса глаза Воробушка, и понимаю, что в очередной раз облажался.

Мне вообще не стоило встречаться с её мужем.

Не стоило соглашаться на этот разговор. Если я кому-то и задолжал беседу, то не ему, а ей.

Надежде.

Моему сладкому Воробушку, который, увы, уже не мой.

Убираю руки, поднимая их вверх.

- Извини. Я… я не хотел.

- Надя, прости, - этот придурок тоже отпускает меня, чуть отталкивая от себя. Пытается делать вид, что он не у дел.

Ладно, чего уж там.

Воробушек молча выходит из тренажерного зала. Мы с ее супругом переглядываемся, оба одновременно делаем шаг, чтобы идти за ней, но тут он снова хватает меня.

- Уйди, по-хорошему! Правда! Хватит ей тебя, слышишь? Она наелась всем этим досыта.

Я все еще не понимаю, о чем он, но делать больно Наде точно не хочу.

Не готов.

С другой стороны. Сын. Мой сын!

Которого я не могу и не хочу бросать!

- Я просто хочу поговорить с ней о сыне.

- Чёрт, ты не понимаешь, да?

Понимаю, наверное. Но отступать сейчас, когда я узнал о том, что с Надей все хорошо, что она родила ребенка… Не могу.

- Слушай, может Надя сама решит, что ей делать, а?

- Она уже решила. Ты так не считаешь? Решила, когда ушла от тебя.

- Я хочу услышать это от неё.

Двигаюсь дальше, выхожу из зала. Вижу стоящую у стены Надю. Какая она хрупкая. Нежная.

Кто ей сказал тогда, что она некрасивая? Что за бред? Почему она в это верила?

Она… она просто нереальная. Почему-то дико хочется написать ее портрет, хотя художник из меня так себе, но рисовать я умею. Я посадил бы ее где-нибудь, на траве, под цветущим деревом, любовался бы ею, делая вид, что работаю над картиной.

- Надя…

- Надя, ты оставила Ника одного?

- Он уснул. Я…

- Надя, нам нужно поговорить, - стараюсь, чтобы мой голос звучал спокойно, но он предательски дрожит.

Она смотрит на меня, потом на Славу. Почему она смотрит на него? Словно разрешения спрашивает! Это раздражает.

Раздражает, потому что я не ее муж. Если бы я был её мужем, то хотел бы чтобы она вот так смотрела на меня. Чтобы моё мнение было для неё важным.

- Ильяс, я просила тебя… Я…Я не готова сейчас ни о чем разговаривать. Пожалуйста. Мы приехали отдохнуть. Просто отдохнуть.

Опускаю голову. Да, я все понимаю, конечно, но…

- Пожалуйста, оставь нас в покое сейчас.

- Сейчас? – не могу удержаться и не спросить.

- Да. Я понимаю, что ты, возможно, хочешь узнать больше про сына, что ты… сейчас тебе кажется, чтобы хочешь участвовать в его жизни…

Что она имеет в виду под этим «сейчас тебе кажется»? она что же, считает, что это моя прихоть? Блажь? Что я поиграю с ребенком, а потом, когда мне надоест, я его брошу?

Почему-то предательски холодеют конечности.

Ведь именно так я, получается, поступил с ней?

Поиграл и бросил.

Так летом берут для детей котят на дачу. Пока они маленькие, хорошенькие. Пока с ними весело играть. Они забавные, смешные. Дети радуются.

А потом… потом наступает время уезжать в город. И котята уже выросли, их надо воспитывать, кормить, лечить…Проще выбросить.

Ведь так я поступил с Воробушком, да?

Чёрт, вспоминаю лето у деда. Котенка, которого подарили соседской девочке и которого ее родители выбросили, возвращаясь в квартиру. А дед подобрал. Несмотря на то, что живности у него было достаточно. Это был далеко не первый брошенный котенок, которого он взял. Я тогда еще спросил его – зачем? Ведь ему и так не просто с домом управляться? А дед ответил, что нужно защищать слабых. Тогда ты мужчина, а не… дальше он сказал не очень приличное слово.

И вот я понимаю, что стал для Нади именно этим. Неприличным словом.

- Надя… - мне хочется оправдаться. Хочется объяснить, что все не так. Что я не собираюсь лезть в ее жизнь. Что я хочу просто быть сыну другом, что я его не брошу.

Замечаю, какая она бледная.

Ее супруг подходит ближе.

- Милая, тебе плохо?

- Да. Я… я устала. Пожалуйста, отведи меня в номер.

Чёрт… да что такое произошло? Что?

- Надя, если нужно обследование в клинике – я договорюсь. Ты… ты помнишь Зою? Она вышла замуж за врача тут, на Кипре. Еще тогда. У него свои клиники, лучшие на острове. Ты только скажи, я все сделаю.

- Не надо. Спасибо.

- Ты уже сделал, - отвечает ее супруг сквозь зубы, тихо, но так, что я слышу. И Надя тоже слышит.

- Слава… прекрати, пожалуйста.

- Надя, я просто хочу, чтобы ты была спокойна. Вот и все.

- Я спокойна.

Он поднимает ее на руки.

- Не нужно, я бы сама дошла.

- Подвиги твои не нужны, это точно.

Они идут к лифту. Я как привязанный следом.