Мы не навсегда

Сообщаю папе Паше о здоровье Ванечки и отвлекаюсь от житейских проблем заботой о нем. Мы успеваем съездить на рентген, сделать ингаляцию и принять назначенные лекарства. Вот и все на сегодня – Ваню ждёт одна процедура вечером, а няню Соню – стариковский дневной сон… Однако моим радужным фантазиям не суждено сбыться – возле палаты нас встречает кучка визитеров… Ступаю по широкому светлому коридору, прижимая ребёнка к груди и удивляюсь странному, затопившему меня чувству – желанию защищать… Рвать до костей, бороться, бежать. Мной овладевают животные, первобытные инстинкты…

– Здравствуйте, вы ко мне? – произношу нарочито спокойно.

– Здрасте, к вам. Мы из органов опеки, – произносит полная низенькая женщина лет пятидесяти. – А это следователь из следственного комитета. По делу об убийстве… матери это мальчика, – почти всхлипывает она, всплескивая ладошкой в сторону молодого усатого мужчины с кожей, покрытий оспинами.

– Я Гударенко Александр, – виновато произносит следователь. – Это стажёр Аксененко. Сутулый парень в клетчатой рубашке равнодушно кивает.

– Проходите в палату, – предлагаю я. – В чем, собственно, дело?

– Мы пришли забрать маленького, – тоном доброй феи произносит женщина, не удосужившаяся представиться. – По закону вы не имеете права находиться здесь и… заботиться об этом мальчике. Для этого есть компетентные органы, – она гордо вскидывает бровь.

– Ну-ну, – бросаю я, набирая в грудь побольше воздуха. Моя тирада им не понравится…

Глава 35.

Софья.

– Я правильно понимаю: вы пришли забрать больного мальчика и переместить его под наблюдение медсестры?

Видит бог, я прикладываю недюжинное усилие, чтобы сохранить спокойствие. Глажу мальчика по спине, то и дело замечая плотоядный взгляд на него милой работницы органов опеки.

– Да, Софья Васильевна, вы правильно поняли, – елейно улыбается она.

– А теперь вы меня послушайте, милая дамочка, – от ее спокойствия я окончательно слетаю с катушек. – Мальчика я вам не отдам. Так и запишите, – киваю ошарашенному следователю Гударенко. – К вашему сведению, я врач…

– Я знаю, Софья Васильевна, я… – дамочка выставляет руки вперёд.

– Не перебивайте меня, – почти рычу, отступая от них на шаг назад. – Как врач я запрещаю приближаться к Ване до его выздоровления. С моими словами согласится и лечащий врач мальчика. У ребёнка обструктивный бронхит и острая респираторная вирусная инфекция. Вы хотите довести его до дыхательной недостаточности? Пневмонии?

– А с чего вы взяли, что о мальчике не будут заботиться? – пискляво тянет женщина.

– Я знаю, что такое детский дом. И не надо меня убеждать в обратном. На врачебной практике я насмотрелась на кричащих малышей. Детей много, а дежурная медсестра одна. Детей никто не берет на руки, к ним прикасаются, чтобы покормить или… сменить подгузник.

– А что вы хотели, лапочка? – все так же спокойно протягивает дамочка. – Детский дом не санаторий. Или вы хотите оставить малыша себе?

Надеюсь, сарказм, звучащий в ее голосе, мне только кажется…

– А это… вас не касается, уважаемая…

– Наталья Ивановна я, – сухо произносит она. – И меня это касается, Софья Васильевна. Без одобрения органов опеки ребёнка вам не видать. Так что… Вам лучше со мной не ссориться. Таких умников я ем на завтрак, а усыновителей… пруд пруди. Здорового мальчика все хотят заполучить.

– Наталья Ивановна, вы рассуждаете о ребёнке, как о… бездушном биоматериале. Мне противно, что я являюсь невольным свидетелем дурацкой системы в нашей стране, – голос предательски надрывается. – И все равно, я не отдам вам больного мальчика. Просто перестану себя уважать… Надеюсь, мне не придётся писать объяснительную? – перевожу взгляд на Гударенко.

– Софья Васильевна, я вам доверяю, – подаёт он голос. – Главный врач и заведующий отделением отзывались о вас, как о порядочном человеке и хорошем специалисте. Думаю, Наталье Ивановне не стоит беспокоиться… Вы же не собираетесь похищать мальчика?

– Нет. Можете не волноваться, – киваю сухо. Похитителя во мне ещё никто не подозревал! – Я вылечу ребёнка и привезу его к родным бабушке и дедушке. Они очень заинтересованы в оформлении опеки над Ванечкой.

– Исключено! – грохочет Наталья Ивановна. – Пожилым людям никогда не одобрят опеку. – Так что… Отвыкайте от мальчика, Софья Васильевна. Скоро он попадёт в другую семью. Идемте, – она элегантно взмахивает ладонью.

Дама командует, парни покорно соглашаются… Непонятно, кто из них власть?

Дверь протяжно скрипит, клацает замок. В палату возвращается уютная тишина. Мягко ступает, как пухлый кот и сворачивается у ног…

– Вот и все, Ванечка. Будем спокойно лечиться. И никто не посмеет нас…