Мы не мафия, мы хуже

– Значит, нужно искать мальчишку. Где же он может быть? У кого?

– А хрен ее знает. Я ее и не знаю. Видел полраза, когда ты с ней о чем-то у магазина болтала, а мне ехать нужно было. Помнишь?

– Я, кажется, знаю, у кого Степка, – весело проговорила Лола.

– Как он? – спросила в телефонную трубку Рита.

– О тебе беспокоится, – ответил мужчина. – И об отце. Рита, а правда, что этот бандит, который в розыске, – брат родной Витькин?

– Дай сыну трубку, – рассердилась она.

– Ты не ругай его. Он столько пережил. Милиция его расспрашивала. Им он ничего не сказал. А представляешь, что такое для мальчишки все это видеть, слышать и молчать?

– Ладно, – улыбнулась она, – не буду ругаться. Но ты скажи ему, чтобы он больше никому ничего не говорил.

– Конечно. Мы с ним про это уже поговорили.

– Он побудет у тебя еще? – попросила Рита. – А то домой я боюсь его…

– Ритка, – упрекнул ее мужчина, – ну конечно, что я, не понимаю, как дела обстоят? Будь спокойна, все будет хорошо. А Витька скоро вернется. Как я понял из Степкиного рассказа, тот уголовник, ну, брат Витькин, неплохой человек. Если уж за племянника под пули полез, то брата родного тем более…

– Да он говорил Виктору, чтобы тот уходил. А Витька начал – как же я родного брата раненого брошу.

– Ведь тоже верно, он же за вас заступился. Но с другой стороны, здесь о нем такие разговоры ходят, что за вас, честно скажу, страшно было. У него ведь здесь и знакомые, оказывается, есть. Кто по лагерю знает, а кто и в Москве с ним встречался. Говорят, он в Москве в авторитете был.

– Вот так партизаны в Великую Отечественную, – сплюнув прилипшую к губе травинку, буркнул Атаман, – по полям от фрицев уходили. Но те за родину, за Сталина, мать его. А мы свои шкуры спасаем. Ну, я – это понятно. А ты какого хрена на пузе ползаешь? Всю жизнь комсомольцем прожил, а в тридцать восемь уголовником стал. Ну и дела пошли.

– Что поделаешь, – отозвался Виктор. – Другого выхода нет. А знаешь, – он взглянул на Атамана, – спасибо тебе. Я бояться этих сволочей перестал. Сейчас вдруг вспомнил, как они от гаража драпали. – Он засмеялся.

– Да тише ты! – приказал Атаман. – А то сейчас нам устроят поджог этой гребаной травы. Что это есть-то? – Протянув руку, сорвал зеленый стебель.

– Озимые какие-то.

– Ну лады. Поползли дальше. Еще пара километров будет? А то мне до чертиков понравилось на пузе елозить. С ходу детство вспомнил. Мы все в сыщиков-воров играли. Я всегда вором был.

– Скоро кончится, – сказал Орехов. – Только нам влево нужно. А то прямо на пахоту выползем. Там нас с любой стороны заметят.

– Веди, Сусанин, – усмехнулся Атаман. – Только давай не будем, как в опере было. Куда ты завел нас, гребаный старик? – понизив голос, стараясь говорить грозно, спросил он и тут же чуть хрипловато, так, по его мнению, говорил Сусанин, ответил:

– Да идите вы на хрен. Я сам заблудился.

Виктор рассмеялся.

– Тихо ты, – явно довольный, что брат избавился от охватившей его растерянности, цыкнул на него Атаман. – Враз мусоров на нас наведешь.

– Давай за мной. – Продолжая улыбаться, Виктор пополз. «Как он здесь разбирается?» – удивился Атаман. Он прополз минут десять и, чертыхнувшись, хотел остановить брата, как тот вдруг замер. Атаман сразу напрягся и поднял руку с пистолетом.

– Все, – услышал он шепот Виктора, – кончилось поле.

– И что там? – прошептал Атаман.

Понимая, что Виктор его не слышит, а говорить громче побоялся, пополз к нему. Поравнявшись, чуть приподнял голову. Увидел свежескошенную лужайку.

Небольшой пруд и метрах в пятидесяти домик с крытой шифером крышей. Рядом хлев и еще какое-то небольшое строение.

– Что это? – спросил он.

– Березки, – прошептал Виктор, – поселок небольшой, отделение совхоза. Здесь КРС был.

– Чего? – спросил Атаман.

– Крупный рогатый скот. Если проще, то ферма.

– Так, – решил Атаман, – пару часов полежим здесь. Нам все видно, а нас вроде нет. Полежим и покумекаем, что дальше делать. – Перевернувшись на спину, сказал:

– Ты наблюдай. Потом сменимся. А я задымлю. Уши опухли.

– Дым могут заметить, – заволновался Виктор.

– Это же не костер будет, – успокоил его Степан. – Я вниз раздувать дым буду. Ты курить не хочешь?

– Закурил бы, – признался Орехов.

– Сначала я. – Степан щелкнул зажигалкой.

– Мужик какой-то из дома вышел, – прошептал Виктор. – В эту сторону идет.

Степан выругался и растер сигарету о подошву. Перевернулся на живот и увидел неторопливо идущего от дома щуплого старика. Мысленно обложив его матом, взвел курок.

– Ты чего? – нервно спросил Виктор.

– Жить хочешь, – буркнул Степан, – заткнись. Мне один хрен, что мент, что крутой или просто свидетель. Мне еще подышать хочется. И не забудь: сейчас, возможно, на Ритку эти псы наезжают.

Виктор нервно облизнул губы и вздохнул. Остановившись метрах в двух от поля, старик поднял заваленные свежескошенной травой вилы. Начал ворошить сено.