Тейрин крутнул доску и, пока та вертелась, задумчиво подбросил камушек, уже вновь безжизненный и холодный, в ладони. Такое обращение с временной ипостасью Светлой, вероятно, было за рамками приличия, но Тейрин нередко забывал о приличиях, когда думал.
Глава 20. Дождь
Дождь шел вторые сутки подряд, то ливнем, то мелкой зыбкой рябью в воздухе. Уже даже не мешал — Нивен свыкся с дождем, дождь стал частью окружающего мира. Нивен умел свыкаться со всем, а уж дожди у него, рожденного в Нат-Каде, и вовсе были в крови.
Разве что шел он теперь ближе к дороге — по размокшему лесу получалось слишком медленно.
Широкий тракт тянулся вдалеке, а эта дорога была узкой, на одну повозку. Одна из тех, по которым проезжают местные, знающие, куда и как свернуть, чтоб сократить путь до ворот.
До самих ворот Нивен, конечно, добираться не планировал, но был совершенно не против отобрать лошадь у какого-нибудь невезучего бедняги, что додумается ехать по этой дороге. Лошадь или быка, а может телегу...
“...или зогра”, — озадаченно подумал Нивен, прислушиваясь к отдаленному тяжелому топоту. Зогров тут отродясь не водилось, и местные, как правило, не умели с ними управляться. Гости же обычно предпочитали дороги пошире и посветлее.
Но Нивен четко слышал: утоптанную пыль били копыта идущего рысью зогра. Скакал бы он галопом — Нивен подождал бы кого-нибудь еще. Потому что скачущий галопом зогр, даже получив приказ остановиться, сначала сметет и затопчет, а потом уж остановится и задумается над тем, что это было.
Нивен схватился за мокрую ветку, хотел было подтянуться, но рука внезапно соскользнула. И еще несколько мгновений Нивен истратил на то, чтобы растерянно рассматривать ладонь. Раньше такого не случалось, никогда. Как бы сильно он ни уставал.
Он решительно сжал кулак, разжал снова и снова схватился за ветку. Запрыгнул на дерево, когда зогр уже был в поле зрения. Очередная ошибка. Будь наездник повнимательнее, он мог заметить Нивена раньше, чем тому было нужно. Но наездник не заметил, и зогр все так же неспешно, не меняя темпа, трусил по дороге, как заправская кляча, а вовсе не грозное боевое животное. Более того — он еще и повозку за собой тащил. Повозка жалобно поскрипывала. Наверное, не выдерживая веса сидящего в ней здоровяка.
“Зогр поэтому медленный? — подумал Нивен. — Устал везти великана? Отлично. Помогу зогру”.
Дождался, пока тот приблизится, прыгнул. Выбросил вперед руку, послал жесткий мысленный приказ: “стоять”. Зогр затормозил так круто, что тот, с повозки, чуть не кувыркнулся вперед. Пока он восстанавливал равновесие, Нивен вскинул лук и скомандовал:
— Уйди.
Человек не ушел. Хотя и по луку, и по голосу, и по манере останавливать животных, должен был догадаться, с кем имеет дело. Ну, или элементарно испугаться нацеленной в грудь стрелы. И бежать, пока есть шанс.
— Как ты это сделал? — удивился человек вместо этого. И подался вперед, будто пытался заглянуть в глаза зогру. А потом — Нивену. — Я неделю не могу его заставить галопом побежать. И останавливается со второго раза, если не с третьего, скотина. Чуть в забор вчера не врезался, пока понял, что остановиться надо.
Человек договорил и еще больше подался вперед, пристально глядя на Нивена — ожидая реакции.
“Идиот. Я в капюшоне. Не просто так, — мрачно подумал Нивен. — Хоть упади с телеги — виднее не станет”.
У самого человека капюшон тоже был, но болтался где-то на затылке, и облепленное мокрыми прядями волос лицо можно было хорошо рассмотреть. Да он и не прятался.
“Чего тогда мимо тракта понесло?” — удивился Нивен.
Черты лица были под стать самому здоровяку — крупными, рублеными, будто в граните высеченными умелым мастером: с соблюдением всех пропорций. Лишь рыжие брови выбивались из общей картины - слишком высоко вздернуты, изогнуты, будто в насмешке. И та же насмешка, едва читаемая, таилась в глубине цепкого серьезного взгляда светло-карих, почти желтых, глаз.
— Уйди, — с напором повторил Нивен.
— А давай я тебя подвезу? — неожиданно предложил тот. Он говорил с заметным северным акцентом — гортанно тянул гласные, но говорил свободно, легко.
— Подвезешь... — повторил Нивен и подумал, что сейчас ему на руку лишенный эмоций голос — иначе незнакомец отчетливо услышал бы в нем растерянность.
— Не хочу в лес, — доверительно сообщил тот, расслабленно развалившись на телеге и совершенно не обращая внимание на нацеленное прямо в грудь острие стрелы. Нет, ему было не до стрелы, он все еще пытался заглянуть в глаза. — Как оказалось, совершенно не люблю ходить по лесам. А тебе куда? Тебе в Нат-Кад? Потому что мне надо в Нат-Кад…
“Не надо, — подумал Нивен. — Тебя там сожрут. Слаб. Заметен. Предлагаешь помощь. Не боишься. Стрел — не боишься... А как тебе это?"
Медленно вернул стрелу в колчан и отбросил назад капюшон. Этот, с повозки прищурился, внимательно всматриваясь в лицо — струи дождя очевидно мешали рассмотреть сразу. Потом нахмурился. Потом щелкнул пальцами и радостно, будто разгадал загадку, воскликнул:
— Эльф!