Мы, монстры. Книга 1. Башня (СИ)

Эльф шел вперед быстро, легко, уверенно. Иногда Йену казалось, что он не касается ногами земли. Ни разу не оступился, не споткнулся. И ветки ему были не страшны, и коряги под ногами, и полное отсутствие чего-либо, хотя бы отдаленно напоминавшего тропу. Лес расступался перед ним, давал ему дорогу, а потом смыкал за его спиной ветки, в которые Йен то и дело врезался, хотя шел за эльфом почти след в след.

“Это потому, что эльф мелкий”, — обиженно думал Йен.

Мелкий, легкий, леса эти знает, вот и ходит, как у себя дома. И очевидно считает себя самым умным, сильным, и вообще к нему не подходи... А на деле — просто мелкий.

Йен никогда раньше не встречал таких существ и до сегодня не был уверен, что они существуют. Потому все еще не мог определиться, как к Нивену относиться. Обычно в таких случаях он косился на Рэя — у того на лице было написано, как он к чему относится. Сейчас Рэя не было рядом, но и коситься было не обязательно: Рэю Нивен вряд ли понравился бы.

Смешение разных кровей под строжайшим запретом на всех землях континента (кроме, разве что, Нижних, но там вообще творится черт-те что) не просто так. Дети от него не рождаются — умирают в утробе, нередко прихватив с собой и мать. Живым ребенок от запретной связи может родиться только при помощи черной магии. И проживет недолго.

Потому и не берутся обычно за их рождение колдуны — оно требует слишком много усилий и совершенно не имеет смысла.

А вот этого, значит, вытащили. Он еще и выжил как-то. И раскидал трех охотников. От него даже мстительный гад Риирдал смылся.

Он еще и частично эльф. Не просто смешанных кровей — Иной! Это же кто-то когда-то додумался — связаться с Иным, еще и детёныша понести. А потом этот детёныш, значит, тоже... того... Странные люди здесь обитают, в общем. Вон, даже по Нивену, который на четверть, видно, какие уродцы живут в эльфийских лесах.

А стоит Йену задеть ветку плечом, тот поворачивает свою серую рожу и бросает ледяной взгляд, по которому неясно, хочет убить, если Йен зацепит еще одно дерево — кто его знает, какие у него отношения с деревьями, — или просто так выражает свое эльфийское презрение. Мало того, что рожа — серая, на ней каждая морщинка — черной бороздой. И уродливый кривой тоже черный шрам на поллица.

Неприятное, в общем, существо.

Опасное.

По крайней мере, мнит себя таковым. Но Йену-то ясно: будь оно таким страшным, каким хочет казаться — театрально так капюшон сбрасывает, — полезло бы оно спасать Йена от охотников? Остановило бы себя, схватившись за ножик, как сделало уже… сколько раз? Не один, точно.

"Жаль, что ты не человек," - подумал ему в спину Йен.

В людях-то он разбирался, особенно в таких - мрачных, тяжелых, молчаливых. Спасибо отцу и брату. Черт, да по сравнению с отцом, Нивен сам был самим добродушием. Только — серомордым.

Йен слишком задумался, потому чуть не врезался в замершее впереди добродушие. Врезался, если б эльф в последний момент не обернулся - и Йен снова наткнулся на прозрачный холодный взгляд. Резко затормозил. Эльф, глядя в глаза, поднял ладонь - призвал к тишине. И снова отвернулся, изучая что-то впереди.

“Хоть не ножик”, - подумал Йен.

- Что там? - прошептал он, когда решил, что пауза затянулась. Эльф не ответил. Вновь поднял ладонь. И осторожно шагнул вперед. Йен двинулся следом, а через несколько шагов вокруг неожиданно посветлело: они вышли на опушку.

Нивен привалился спиной к дереву, скрестил руки на груди, покосился на Йена, кивнул вперед и ровно сказал:

- Вот.

Йен проследил за его взглядом и вдалеке увидел Нат-Кад.

Высокий город.

Столицу Верхних земель.

За огромными серыми стенами не было видно построек. Лишь четыре белые башни, тонкие, высокие, мерцающие в свете Ирхана, который каким-то чудесным образом пробивался к ним даже сквозь тяжелые тучи. И — если присмотреться — часть дворца такого же белого камня, вмурованного в одну из скал, что прикрывали город с востока от ветров, носящихся над бурлящими водами Вечного моря, Мирдэна.

Зато остальным ветрам было где разгуляться прямо здесь — леса, окружавшие раньше Высокий город, давно вырубили, а почву то ли заколдовали, то ли отравили, и теперь Нат-Кад был заключен в широкое кольцо из утоптанной серой пыли.

Главные ворота располагались дальше к Западу, к ним вел далекий, но хорошо различимый отсюда тракт, по которому, не спеша, двигались повозки, караваны и пешие путники. Так в Нат-Кад входили и так его покидали честные люди, которые никого не убивали и ничего не крали, ну, или хотя бы просто были людьми.

— А теперь что? — спросил Йен. — Пойдем к стене и перелезем?

Нивен не ответил. Молча глядел на город, и совершенно ничего не было видно в прозрачном эльфийском взгляде. Йен подумал, что сейчас неплохо было бы присесть — ноги уже почти не чувствовали боли, но боль была. Никуда не делась. Не присел только потому, что казалось: стоит ему присесть, эльф куда-то рванет, и не догонишь. Потому Йен остался на ногах, выжидательно глядя на Нивена.