Мы – из Солнечной системы

Ответив на вопросы, новый владелец неба одевал нелроницаемый комбинезон и прозрачный шлем с пробковой подкладкой, выходил из зала на балкон, распахнув крылья, нащупывал кнопку на груди. Шипение, свист, теплая струя ударяет в пол… и ты над крышей, ты в воздухе, ты летишь!

Конечно, Ким взлетал не в первый раз: три месяца люди осваивали вингер. Но до этого дня он кружил над учебной площадкой, привязанный к инструктору, словно планер на буксире. Учеников народно придерживали возле школы, чтобы подарок не потерял своей новизны.

А теперь он хозяин неба, всех воздушных путей. Может летать высоко и совсем низко, кружить у домов, на лету стучать в окна товарищам, скользить над лесом, поджимая ноги над островерхими елками, а потом взвиться свечой вверх, превратить дороги в шнурочки, дома в спичечные коробки, поравняться с облаками, обойти стороной эти надутые подушки или нырнуть в них, разгрести туман крыльями, проникнуть в заоблачный сине-белый вечно солнечный мир, носиться там в одиночестве, чувствовать себя владыкой простора.

У вингера-то скорость была невелика-150-200 километров в час. Он позволял слетать к морю выкупаться после обеда или посетить ближайшие города. Но в городах уже были аэродромы. Там можно было взять глайсер-такси, треугольный или ромбовидный, подобно бумерангу рассекающий воздух, или сесть в международный стратолайнер, похожий на акулу, но с окошечками на боках, или даже заказать место в межконтинентальной ракете-баллисте, полчаса поболтаться в невесомости и бухнуться на другой материк. Рассчитав до минуты свой выходной, ребята успевали слетать в Америку или в Австралию. Поверхностные это были набеги, но друзья считали себя путешественниками. Хоть три часа, а все же походили по австралийской земле.

Все школьники Земли любили эти волнующие прыжки баллист на границу космоса. Люди солидные предпочитали покой сонно гудящего монохорда, в котором так хорошо спалось, пока магнитные силы влекли пассажиров по надежному вакууму подземной трубы.

Крылья недаром выдавались школьникам за год до окончания. Через год они получали последний и самый важный подарок-голос гражданина: право обсуждать судьбу человечества и право выбирать свою собственную судьбу. Но чтобы выбрать, надо было познакомиться с чужими судьбами, узнать, как и где люди работают.

В десятом классе экскурсий было больше, чем уроков.

Раз в неделю обязательно, а то и чаще стайка десятиклассников, строго сохраняя треугольный журавлиный строй, летела на север или на юг, на запад или на восток, за Волгу, в гости к людям, делающим еду, машины, дороги, дома…

Показали выпускникам молочный завод на Эмбе.

Холеные, отучившиеся ходить коровы тупо жевали раскрошенный корм, не обращая внимания на автодоярок. Показали фабрику синтетической пищи. В огромных прозрачных кубах на хромосомных затравках росли сахар, пшеничный белок, сало – продукты попроще, пооднороднее.

Потом показали громадный цех-автомат Элистинского завода киберслуг-километровое здание, наполненное гулом, запахам теплой смазки, мельканием стальных локтей. Там был единственный рабочий-полководец послушной машинной армии, он стоял в штурманской будке, поглядывал на огоньки пульта.

Неделю выпускники провели на наземной магистрали Москва– Саратов – Кабул – Дели. Сидели в кабине рядом с машинистом, смотрели, как полированная лента ныряет под поезд. Видели, как строится ветка от лентыа землепдавители выедают холмы, утюжат и обжигают полотно. Посетили шахту-печь на Мангышлаке, где расплавленная сталь вытекала из-под земли. Видели, как на жилищном строительстве, вздуваясь, растут стены и полы из белково-углеводной биомассы.

Нелегко было выбрать. Все казалось захватывающе интересным. Сева, загораясь, хотел немедленно записаться в скотоводы, пищехимики, конструкторы, шахтеры, машинисты и так далее. “Общительная работа”,– говорил он в похвалу. Но Анти развенчивал его восторги:

– Налаженное дело. Слишком легкое. Не для мужчины.

Однажды, услышав эти разговоры, Анна Инныльгин вмешалась:

– Отчасти ты прав, Антон, до сих пор мы показывали вам налаженные дела. Но человечество растет и расселяется, всегда есть фронт наступления. На фронте опасно, там требуется мужество мужчины. У нас еще будут экскурсии на самый передний край.

– В космос? – загорелся Анти.

– Разве только в космосе опасно? Разве мало неналаженного на нашей Земле? В Крым мы полетим сначала.

– Крым-берег больных и усталых. Двадцать два санатория на квадратный километр. Где же там неналаженное?