Мы из Бреста. Рейд выживших

На совещании обсуждался вопрос наших дальнейших действий. В тех условиях, в которых мы находились, вести наступательные действия было нереально. Это понимали все присутствующие, но и ослушаться приказа штаба фронта не могли. Задача нам ставилась четкая и однозначная. Вопрос был только в одном – кем и чем наступать? Теоретически из захваченного в Бобруйске вооружения и техники можно было сформировать два истребительных, штурмовой и бомбардировочный авиационные полки, артиллерийский полк, танковый и автомобильный батальоны, тяжелый и противотанковый артдивизионы, артиллерийский и два зенитных бронепоезда. Из бывших пленных собрать до пяти стрелковых полков. Вот только проблема была в том, что освобожденных из лагерей людей нельзя было просто так взять и поставить в строй. Среди них было много больных, раненых, сломленных и истощенных пребыванием в лагере людей. Решать вопрос с ними надо было «еще вчера». По примерным подсчетам, только раненых и больных среди бывших пленных было около трех тысяч человек, а ведь были еще бойцы из наших подразделений. С таким количеством эвакуируемых наша авиация даже с учетом захваченных в Бобруйске самолетов справиться не смогла бы. Общими усилиями решение этой проблемы было найдено. Коридор, пробитый кавалеристами через линию фронта, еще действовал, проводники, что вели дивизии через болота, были живы. А раз так, то решили всех раненых и больных, тех, кто мог передвигаться и стоять на своих ногах, отправить за линию фронта на гужевом транспорте. Благо этого добра хватало. Охранять и сопровождать раненых до линии фронта должны были бойцы 41-го кав. полка 47-й кав. дивизии, тем более что конники в пехотном строю смотрелись откровенно плохо. Вместо них позиции должны были занять два «офицерских штрафных батальона».

За счет бывших пленных решился и вопрос доукомплектации боевых частей. Туда были направлены все бывшие пленные, кто принимал участие в боях за город и прошедшие фильтр. Для фильтрации лагерей были задействованы сотрудники особых отделов частей и команда Петрищева.

За вечер и ночь на 25 июля было сформировано шесть штрафных батальонов. Командирами взводов в них стали выжившие в бою за Бобруйск курсанты. За счет этих батальонов решался вопрос с наступлением на Рогачев. Наступление должно было вестись вдоль шоссе Бобруйск – Рогачев. Вместе со штрафниками в бой шли отряд 121-й дивизии, танковый взвод и противотанковый дивизион. Наступление должен был поддерживать артиллерийский полк, сформированный из орудий врага, захваченных в Бобруйске. Авиационную поддержку осуществляло звено наших «Чаек» и «Ишачков» с местного аэродрома. Летуны клятвенно мне обещали к утру собрать из авиационного хлама, стоявшего на площадке у ангаров, еще пару машин и подготовить к вылету «Су-2». Использовать немецкие самолеты не стали – не было специалистов. Правда, с аэродрома Н. Гутков позже приехали в качестве инструкторов летчики-истребители (потерявшие своих «Фридрихов» в боях над Слуцком) и транспортники из отряда Паршина. Они же должны были перегнать часть самолетов за линию фронта. А пока часть свободных от восстановительных работ технарей активно закрашивала опознавательные знаки врага.

В случае успеха в прорыв должны были вводиться мой отряд, десантники и танковая рота. Использовать в атаке кавалерийские части посчитали неразумным. В линейном бою силы кавалерийского полка равны в лучшем случае пехотному батальону. Их дело – рейды по тылам, перерезание коммуникаций врага, а не гибнуть под огнем пулеметов и орудий окопавшейся пехоты. Не задействовалась в наступлении и бронегруппа Козлова. Ей надо было решать свою задачу – удерживать Осиповичи. Николай, правда, выторговал себе возможность вывести своих бойцов из боя для отдыха, ремонта, восстановления и обслуживания техники.

Глава 33 Повседневные заботы

25 июля началось наступление на Бобруйск 63-го стрелкового корпуса комкора Л.Г. Петровского. Однако немецким войскам удалось быстро сковать наступающие советские войска. (РИ)

Запись в дневнике генерал-фельдмаршала Ф. фон Бока: