Мы - истребители

— Ну я уж думал, ты не спросишь. Думаю, скоро. Как только сообщу, что ты очнулся, будут решать.

— Понятно. И что теперь будет?

— Ты как себя чувствуешь?

— Спать хочу.

— Я не о том, разговор с корреспондентами выдержишь?

— Конечно.

— Ну тогда завтра-послезавтра жди. Ставкой решено осветить твой подвиг. Бой нашего аса против десяти немецких — это очень сильно. Так что готовь речь. Я завтра днем приду к тебе, обсудим ее.

— Хорошо, — сладко зевнул я. И как только особист вышел, накрылся одеялом, стараясь не шевелиться, и вспомнил о прадеде. Мы действительно были очень похожи.

Он был летчиком. Закончил войну гвардии капитаном, комэском в штурмовом полку. Начинал на истребителях, а закончил на «Илах». Но не это было странным. Уж я-то знал, он мне сам рассказывал, что до конца сорок второго был инструктором в летной школе по боевому пилотированию, где, получив звание младшего лейтенанта, все-таки добился отправки на фронт. Так что я никак не ожидал его увидеть на фронте в сорок первом. Как же я все-таки изменил историю, раз произошло такое?

Утром меня осмотрела группа врачей всех возможных специальностей. Там даже был гинеколог, по совместительству стоматолог, который, быстро проверив мои зубы, сказал, что все в порядке. Я его воспринял скептически, но не отогнал. Так что этот спец-совместитель, поизучав некоторое время мою пломбу на одном из коренных зубов, в конце концов выдал:

— Чудесненько-чудесненько. Миленько. Кто делал? — Судя по всему, пломба его изрядно заинтересовала.

Пришлось быстро сочинить историю про незнакомого врача, который и поставил ее. Коновал отвязался, но в дальнейшем заскакивал ко мне периодически, осматривал зубы. Что-что, а с ними у меня было все в порядке — кроме этой злосчастной пломбы — все были ровненькие, белые, результат работы профессионального стоматолога. Родители кучу бабок вбухали в них, что позволило спокойно улыбаться, не стесняясь неровных зубов, как было ранее, в детстве.

Почти час доктора кружились надо мной, осматривая и записывая что-то в историю болезни. Но наконец эта утомительная процедура закончилась, и что-то обсуждавшие врачи вышли, предоставив работу медсестрам. И все началось по новой.

Три медсестры стайкой кружили вокруг меня, ставя уколы и давая таблетки. Потом, взяв несколько анализов, они тоже вышли.

— Как тяжело день-то начался, — пробормотал я, проводив их взглядом и крикнув вслед: — Эй, а завтрак?

— Через десять минут усе будет, — сообщила заглянувшая санитарка.

— Тогда ладно, а то я думал, забыли про меня. — Все, кто болеет, становятся просто несносными. За собой я такого раньше не замечал, но все бывает в первый раз в жизни.

День до обеда пролетел молниеносно, меня не трогали, так что можно было отдохнуть, читая «свежую» газету недельной давности.

Среди списка награждений моей фамилии не было, но своих нашел. Хорошо, что хоть их не обошел дождь наград. А вот про мой бой там оказалось все, так как выпуск был дополненный, как гласил заголовок. Видимо, в прошлом выпуске напечатали общую статью, а в этом — уже более подробную.

— Вот и почитаем, что тут пишут, — пробормотал я, разглядывая фотографии.

Статья оказалась интересной даже для меня.

В принципе ничего так написано. Кое-что, конечно, неправильно, например, что я, очнувшись, когда меня вытаскивали из кабины самолета, пробормотал: «Товарищ командир, задание выполнено…» — и потерял сознание. Это был явный вымысел корреспондента.

А вот бой описали довольно грамотно, видна рука специалиста. Похоже, корреспондент с фамилией Андреев нашел профи. Были вставки от подполковника Шредера — как его привезли в штаб фронта, где он давал показания. Много что было. Упомянули даже про восьмой «мессер», разбившийся при заходе на посадку.

В общем, профессионально написанная статья про героя-летчика. Можно было бы возгордиться, но нечем. Тут можно сказать одним словом: дрался насмерть, решив для себя, что не отступлю. В общем, там я умер. И это помогло. Ни страха, никаких других чувств в том, уже известном на всю страну воздушном бою я не испытывал. Решив для себя: «Или я их, или они меня. Другого не будет!»

И именно поэтому не боялся атак «мессеров», смело поворачивая им навстречу и встречая огнем, не обращая внимание на то, как на плоскостях и корпусе появляются все новые дырки. Главное для меня было уничтожить как можно больше гитлеровцев. То, что я дрался с легендарной в мое время группой полковника Шредера, удивило меня. Если бы я знал до боя, шансов бы у меня не было. Совсем. Но я не знал. Похоже, это и спасло, не погиб, выжил.

Фото на обратной стороне заинтересовало. Там было командование моей дивизии. Около десятка командиров позировали перед камерой. С интересом посмотрел на заголовок статьи.

— О как! «Успешный налет нашей авиации на крупный железнодорожный узел сорвал планы подготовки немецко-фашистских войск к крупному наступлению!» — вслух прочитал я.