МЫ… их!

Русские чрезвычайно трудолюбивы и склонны к великим трудовым свершениям. Но не всегда. Для того чтобы много работать, русскому нужна Идея. Если таковая есть — трудовой героизм обеспечен. Восьмилетние дети и семидесятилетние старики станут к станкам и будут делать снаряды для фронта. Потому что есть Идея: «Все для фронта, все для победы!». Идея подкреплена силой — попробуй не стань к станку.

Идеей, вызывающей к жизни русский трудовой героизм в меньших размерах, может быть что угодно. Как-то ночью на пограничной станции Чоп я пытался разбудить таможенника, чтобы он поставил печать в моей декларации. Дед, заведовавший багажным отделением, боялся будить авторитетного таможенника, пока я не сказал, что дам десять долларов ему и еще десять разбуженному. Это происходило около 1992 года, и десять долларов в городе Чоп были тогда деньгами, моментально вызывавшими к жизни Идею.

— Так мы на это неделю пить будем! — сообразил дед.

— Да я за десять долларов всю таможню разбужу.

И разбудил, и, ставя свою печать на мою бумажку, светлый от радости таможенник сладострастно приговаривал: «Белым лебедем полетит, родимая!».

Русские феноменально отзывчивы к мобилизации. Зайдите в парламент любой европейской страны и грозно закричите в микрофон: «Наших бьют!». И встретитесь с недоумением, с тягостными размышлениями: а кто это наши, а зачем их бьют? Крикните то же самое в нашей Думе, и пол-Думы вскочит со своих мест. Только крикнуть надо правильно, от души.

«Наших бьют!» — это главный слоган русской цивилизации. Это целый материк значений, недоступных чужакам. Большинство русских уже не живет в деревнях, где дрались ради удовольствия холостые с женатиками, заречные с теми, что на правильном берегу реки, не говоря уже о более серьезных побоищах между белыми и красными, комбедовцами и кулаками. Но, услышав «Наших бьют!», русский по-прежнему готов схватиться за оглоблю и драться. Другой вопрос, что все труднее становится в нашем медиализированном, то есть засоренном информационными шумами мире сделать так, чтобы сигнальный крик достиг ушей адресата.

Русские умеют убивать других, но что особенно важно — умеют быть убитыми сами. Казалось бы, что за умение такое — убьют тебя, вот и умеешь быть убитым. Но не так все просто. Чтобы тебя убили, нужно оказаться там, где убивают. Кроме русских и некоторых балканских народов, этой способности уже лишены другие представители белой расы.

У янки это выглядит крайне уродливо и отвратительно, они бредят убийством всех и в больном самоупоении отвергают неизбежное возмездие. Конец янки как цивилизации уже сейчас отчетливо виден. Пытаясь убить всех сразу или по частям своими зелеными нулями, они добьются того, что все убьют янки. Причем без какого-то объединения, заговора, коалиции. Просто все бросят в сторону янки по камешку, и их балаган развалится.

У европейцев жирный обед с пивом подавил боевой дух еще недавно воинственных германских народов настолько, что послать солдата туда, где стреляют, расценивается сейчас германскими народами как преступление против личности. Спрашивается, какой же это тогда солдат? А вот такой — миротворец с полными миролюбия штанами.

Говорить о сегодняшних солдатах романских стран можно только смешное или очень смешное. Не зря Муссолини называл итальянскую армию сбродом — он знал, что говорит. Однажды на итало-австрийской границе я имел удовольствие объясняться с целым взводом итальянских пограничников, выходцев с юга, дрожавших при нулевой температуре в Альпах, как бездомные псы. Эти дрожащие стражи границы заинтересовались моим красным паспортом с итальянской визой и пригласили в помещение для беседы. Там они прильнули к едва теплым радиаторам, закурили вонючие сигареты и, не подозревая, что я их понимаю, полчаса галдели, что можно взять с этого русского, говорящего по-английски. Потом сошлись на том, что русского можно уломать обменять у них деньги по их собственному курсу, и образованный итальянский сержант, знавший четыре английских слова, озвучил этот месседж. В результате добыча итальянских воинов составила две, максимум три бутылки пива, которые великодушный русский писатель пожертвовал им на бедность. Даже украинские пограничники выглядят достойней.

Лучше всего из положения вышли французы со своим Иностранным Легионом. Туда, где могут стрелять, французы уже полвека принципиально посылают иностранцев. Они же, иностранцы, гоняют у французов футбольный мяч, иностранцы же занялись важными вопросами размножения француского народа.