Мы говорим на разных языках (СИ)

- Герда… Орлова Герда была. Где она?

След вскинул брови, а участковый торопливо начал строчить что-то в своем блокнотике.

- Она стреляла? Из-за бумаг Казариных?

- Нет, – Грэй уронил голову на руки. – Не она… где она?

Участковый что-то сказал Следу тихо-тихо, и тот кивнул.

- Ясно. В общем, тут нам ловить нечего, – он отобрал у участкового блокнот, вырвал исписанную страничку и скомкал ее в кулаке. – Нам ссориться с ними нет нужды, да и чего ради теперь уже? Грэнзэ нет. Жаль, хороший парень был, многого мог добиться.

Он подтолкнул участкового к выходу, окатив Грэя холодным брезгливым взглядом.

- В морге твоя красавица, – тихо бросил он, дав Глебу знак отойти к двери. – Жаль, его убили, а не тебя. Он толковый был. Похороним мы сами. Поминки за мой счет будут в его любимом кафе. Приходи.

И вышел, громко хлопнув входной дверью.

«Они закопали ее в дорогущем гробу на семейном кладбище и добросовестно оплакали, но они ничего не знали о ней…»

«Я знаю, где найти тебя, Герда».

Большой белый-белый букет орхидей, тщательно упакованных в тонкий целлофан и огромные зеленые листья, холодил руки.

Дима снял темные очки, хотя в них и не было особой нужды в пасмурную погоду, просто на кладбище как-то не хотелось смотреть просто так, да и почти во всех фильмах сюда приезжают именно в темных очках.

Он прошел по чисто выметенной дорожке между оградами, свернул за раскидистый куст бузины и замер…

«…»

Мыслей было много, но ни одна из них не смогла оформиться в слова, а ужас, сковавший все тело, не дал броситься опрометью прочь.

Дима не был особо верующим и уж тем более суеверным, но когда видишь умершего, преспокойно сидящего у могилы твоей жены – поверишь во что угодно.

- Ль-ех-ха, – заикаясь выхрипел он, уронив букет.

Сидевший у могилы парень поднялся. Та самая серая кофта. Памятная каждой своей складкой, надорванным рукавом и запахом дешевого табака, на голове бандана, широкие серые джинсы…

Парень обернулся.

Дима осел на чужую могилу и задохнулся емки «еп твою, Господи!»

Грэй пристально посмотрел на него, холодно хмурясь и только теперь примеряя на это рыдавшее на его кухне ничтожество то, что узнал.

«Это ее муж? Был».

- Зачем ты пришел? – он отвернулся от могилы и сделал к Диме один шаг. – Букетик для галочки положить?

Дима вскинул на него взгляд и дернул бровью.

Он не знал этого парня. Видел в квартире Грэнзэ в ту самую ночь… кажется, пришел вместе с Гердой тогда…

- Ты его брат, да? Мне рассказали, что у Леши был брат. Зачем вещи мертвого надеваешь? Это плохая примета…

- Это моя вещь, – Грэй дернул плечом, поняв, что Дима смотрит на его толстовку. – Да, я его брат. Зачем ты пришел сюда?

Дима не услышал.

В его голове с хрустом черепной коробки сошлись только что сказанные слова и то мгновение жизни, которое уже ничто не сможет стереть из его памяти – когда пальцы соскользнули по курку…

- Твоя?.. Твоя?.. Но Леха сказал мне…

- Он через слово врал всем и каждому, – Грэй присел перед Димой и, взяв букет, рассмотрел его. – Ты хоть любил ее? Ну, хоть самую малость? Или только ее деньги?

Дима долго молчал, уставившись себе под ноги, в мокрую кладбищенскую землю, а потом улыбнулся.

- Леха не врал, – возразил он. – За это его и ценили. И за его принципы тоже. Он сказал мне, когда забирал мотоцикл, что это его кофта была, и что Герда вернется…

Грэй сел напротив него и провернул в пальцах букет, потом бросил.

Теперь он многое понял. Все то, что теперь уже никому не надо было – ни Герде, ни Грэнзэ.

- Это был мой мотоцикл, – бросил он Диме, поднимаясь. – И моя кофта. И я любил Герду, в отличие от тебя.

Он отошел обратно к могиле, сел и погладил ограду, за которой еще не было памятника – только простой металлический крест с датами жизни и именем.

- Если бы ты не пришел и не испортил все – она бы была сейчас со мной.

Дима тоже поднялся, подобрав букет, и подошел ближе, отряхивая брюки.

- Вообще-то у меня больше прав сказать тебе то же самое.

Грэй косо усмехнулся, даже глаз не подняв.

- Сука ты. И что самое поганое, я ничего не могу тебе сделать – ты все равно выйдешь сухим из воды, ублюдок. Ни один суд не докажет, что это ты убил моего брата, и никто тебя не посадит. Бля, вот она справедливость и та самая душа, о которой Грэнзэ столько рассказывал. Если бы ты не убил его – Герда бы не убежала, и этого бы не случилось. Ты виноват во всем это дерьме и стоишь тут такой красивый в дорогом костюме, скорбящий о жене супруг. Противно.

Дима прокрутил в пальцах букет и положил его на могилу.

- Знаешь, – очень тихо процедил он после долгого молчания. – Она никогда меня не любила, я это понимал, но мы были отличной парой, хватало моей влюбленности нам на двоих. И сейчас я очень сожалею только о том, что по моей вине не стало хорошего человека, и как выясняется, совершенно напрасно. Дело же не в нем оказалось, а в тебе…

– Ну, так давай и в меня выпусти пулю! – Грэй вздернул подбородок, глядя на Диму с ненавистью. – Тебе же это запросто…