Мы еще встретимся, полковник Кребс!

Пройдя несколько десятков шагов и выйдя на небольшую лужайку, они поравнялись с дремавшим в траве человеком. Лицо спящего было прикрыто от солнца платком. Рядом с ним лежали сапоги и небольшой хурджин. Миновав его, Сандро обернулся. Человек переворачивался на другой бок, платок сполз с его лица, и Сандро увидел улыбающегося Пурцеладзе.

Откладывать разговор с Метакса не было смысла. И Сандро решился.

– А если армянина взяли живым и он все расскажет чекистам, знаешь, что тебе будет? – спросил он шедшего рядом грека.

Тот замахал руками.

– Что ты, что ты! Совсем пропадем. Им что, ушли в лес – ищи их. А здесь – дом, хозяйство, семья. – Представив себе приближающуюся беду, Метакса схватился руками за голову и застонал: – Что будет, что будет!

Сандро остановился.

– Спасать себя нужно, вот что! Бояться их будешь – сам погибнешь!

– А что делать? – опуская руки, растерянно спросил грек.

– Пойдем, помогу, – Сандро показал на лес.

49

В пятнадцать ноль-ноль закончили окружение села. Особенно тщательно были перекрыты выходы и тропы северной части. Но кто мог предугадать маршрут врага? Наблюдение за домом убеждало, что Эмухвари еще там и, судя по их спокойному поведению, не догадываются о надвигающейся опасности. Возможно, они ожидали еще какого-нибудь связного? Или хотели дождаться темноты, чтобы спокойно уйти?

Напряжение нарастало. Наконец, в пятнадцать тридцать пять из комнаты вышел уже возвратившийся из леса Метакса, постоял на веранде, посмотрел кругом и вернулся в дом. Строгов, наблюдавший в бинокль, заметил в его движениях какую-то нервозность. Дальнейшее ожидание становилось опасным, и он послал записки Березовскому, Хангулову и Пурцеладзе. Минут через двадцать посланный им Христофор вернулся с ответом. Березовский соглашался с предложением Николая Павловича окружить дом, предложить Эмухвари сдаться, а в случае отказа, еще до темноты ворваться в комнаты и взять их силой. Конечно, нужно стараться взять их живыми.

Но Березовский рекомендовал начать не в шестнадцать ноль-ноль, а в восемнадцать. Пурцеладзе ответил Строгову лаконично: «Командуй – будем выполнять». От Хангулова посланный не вернулся. Строгов прильнул к биноклю. Неожиданно Христофор толкнул его в бок и показал рукой на улицу. К их дому подходил Дробышев. Борода и большие пушистые усы, прикрытые соломенной шляпой с широкими полями совершенно изменили его лицо, но рука, рука! По ней-то, да еще по хорошо знакомой походке вразвалку и узнал его Строгов. Как только Дробышев вошел во дворик, Строгов тихо свистнул, и через минуту они уже лежали вместе на чердаке и сквозь оторванную доску наблюдали за домом Метаксы.

– Зачем ты пришел? – укоризненно покачал головой Строгов.

– Я дрался с этими людьми целый год. А теперь, когда дело подошло под занавес, ты считаешь, что я должен быть дома? Нет, брат! Мое место сейчас здесь.

– Но тебе будет трудно, – мягко сказал Николай Павлович, – мы закончим это без тебя.

Дробышев грустно улыбнулся.

– Я слишком много потерял в этой борьбе, чтобы не иметь права быть теперь с вами.

Образ Елены проплыл перед его глазами. Не молодой, веселой, жизнерадостной, какой он знал ее в Москве. Нет, иной! Той, которую он запомнил в последние дни. Смерть Елены покончила все счеты, все сомнения. Осталось одно: она любила его и вернулась. Горькое чувство сдавило сердце Дробышева.

Не сразу удалось ему взять себя в руки.

– Расскажи, как обстоят дела, – попросил он Строгова, справившись, наконец, с собой.

Николай Павлович, не отрываясь от бинокля, подробно рассказал об обстановке.

– А где именно засады?

Строгов показал расположения постов.

– Ты здесь бывал раньше? – спросил он Федора Михайловича.

– В прошлом году, мимоходом, – ответил Дробышев. – Примерно представляю себе местность. А с этим Метакса не сорвется?

– Черт его знает! – нахмурился Строгов. – Сандро сообщил, что он согласился помочь. Спасает свою шкуру. Пришлось рискнуть, другого выхода не было.

– Судя по местности, уходить они должны на Семенли, – высказал предположение Дробышев.

– Мы тоже так думаем. Там их встретят Березовский, Сандро и милиционер. В случае нужды слева поможет Пурцеладзе. Он с другим милиционером рядом.

– А Виктор? – спросил Федор Михайлович.

– Напротив нас и тоже с милиционером. Они с той стороны дома, там есть тропа на Андреевку. Перекрыли на всякий пожарный, – засмеялся Строгов. – Обидели парня. Он в бутылку лез, требовал, чтобы его поставили там, где Сандро и Березовский. Говорил, что когда тебя ранили, клятву дал отомстить.

– Тоже мне кровник! – улыбнулся Дробышев. – А клятву действительно давал.

Выстрел, раздавшийся за домом Метакса, перебил его. Они насторожились. Сразу залаяли молчавшие до этого собаки.

– Смотри, смотри! – зашептал Строгов. – Метакса на балконе машет шапкой.

– Значит, вышли! Только поздновато он выскочил, уже стреляют.

И точно в подтверждение этих слов за домом в направлении засады Хангулова послышалась частая дробь выстрелов. Казалось, в пустой кастрюле пересыпают горох.

– Надо перекрыть на всякий случай дорогу на Михайловку, – заволновался Дробышев.